— Да ну, чтобы Василий Иваныч, да такой ерундой маялся, — «отмазал» я Устинова. — На железке, Кирюха, такие кадры порой работают, что надо следить в оба. Ты, наверное, опять сумку бросил у прохода, они тебе и упаковали подарочек.

— А, ну может быть, — тот не стал долго сомневаться.

— Хоть мазута не налили. Ладно, погнали. Деда и в квартире, говоришь, могли порешить? Поищем следы крови. Участковый туда сам подтянется.

Вряд ли бы чёрные риэлторы решили избавиться от деда прямо в квартире, скорее всего, они добились подписи от него, взяли себе денежки и вывезли несчастного в лесок. Но таков порядок — осмотр по факту потеряшки всегда начинают с его места жительства, если нет других явных мест, где нужно зафиксировать следы.

— Там собака сейчас живёт, говорят, — вспомнил я. — Заявительница сказала, мелкая, кошка бы её задрала.

На крыльце показался следователь Румянцев, красный и вспотевший, наверное, от того, что быстро спустился по лестнице. Ну а я его ждать не стал, по своей старой полковничьей привычке, сел впереди. Следователь было возмутился, но деваться ему было некуда, и он разместился за мной, там, где на сиденье была дырка в обивке.

Приехали быстро, нужная нам пятиэтажка-хрущёвка находилась недалеко от старого стадиона, по краям поросшего сорняками. Но футбольное поле вполне рабочее, вытоптанное, пацаны часто там играли, вот и сейчас гоняли грязный мяч с заплатами. Говорят, Кросс из универмаговских собирался вбухивать туда деньги, как-никак его банда из спортсменов состоит, но пока все готовились, уже настала осень, а потом зима. Так что в этом году здесь не будут делать ничего.

Замка на подъезде не было, внутрь мы попали легко. Ступеньки между вторым и третьим этажом были завалены шелухой от семечек, там и стоял участковый Прохоров, угрюмый и вечно усталый мужик под сорок. В левой руке он держал газетный кулёк — естественно, с семечками.

— Собака там, — пояснил он. — Тявкает, слышу. Осторожно надо.

— Мелкая же, — следователь пошёл по лестнице впереди всех и два раза позвонил в дверь, обитую чёрным кожзамом. — Чё она нам сделает?

Дверь совсем новая. На площадке у всех соседей двери тонкие, открывающиеся внутрь, такие легко выбить одним пинком. А вот эту поставили недавно, должно быть, новые хозяева, когда заехали.

— Я люблю тебя до слёз, — доносилось откуда-то рядом, кажется, из той самой квартиры.

Румянцев поморщился и зажал звонок, чья яростная трель слышалась и на площадке. Музыка стихла, в дверном глазке промелькнула чья-то тень.

— Кто? — раздался голос с той стороны.

— Следователь прокуратуры Румянцев! — он поднял ксиву на уровень глазка. — Открывайте!

Замок щёлкнул, а потом послышался лай.

Заявительница приуменьшила размер собаки. На лестничную площадку выскочил настоящий серый питбуль с белым пятном на груди и с рычанием рванул к следаку. Пёс кинулся к следователю, вскочил на задние ноги и обхватил Румянцева передними.

— Фу! — раздался женский крик из квартиры. — Плохая собака! Плохая! Фу! Фу!

— Нет, собака-то хорошая, — тихо произнёс я. — А вот воспитывать её надо получше.

— Она не укусит! Домой! Берта, домой!

Собаку затащили внутрь. Хоть это ещё не взрослый пёс, а просто вымахавший щенок, поэтому следак отделался лёгким испугом. И так и стоял на площадке в застывшей позе, только через несколько секунд вытер лоб рукавом.

— Кошка задрёт, говоришь? — с нервным смешком произнёс Кирилл. — Это что за кошка у неё дома живёт? Тигр?

— Так из деревни же, там всё натуральное, крупное, — пошутил я. — Значит, и собаки там большие, и кошки тоже.

— А что за деревня-то? Из-под Чернобыля? — Кирилл перехватил свою сумку покрепче и заглянул в квартиру.

Жители квартиры пропавшего гражданина Захарова с удивлением смотрели на нашу делегацию, которая заняла собой всю прихожую. Хорошо, что я не взял Сан Саныча, а то бы их пёс, лаявший через дверь туалета, куда его теперь загнали, вообще бы сошёл с ума.

— И что это значит? — спросил глава семейства, загорелый пузатый мужик в одних шортах, почёсывая волосатую грудь.

На короткой шее висела толстая цепочка с большим крестом, но позолота от контакта с кожей уже облезла наполовину.

— А вы кто? — спросила его жена, худая и минитюрная, одетая в розовый халатик. Она то и дело поправляла полотенце на голове.

— Следователь прокуратуры Румянцев, — напомнил следак, он уже пришёл в себя и нагло прошёл дальше, убирая корочку в карман. — И товарищи из милиции.

— Это из-за той сумасшедшей? — с надеждой спросил пузатый мужик. — Заявилась какая-то дура деревенская вчера вечером, давай нас выселять! А я ей говорю, что мы тут живём уже две недели. И вообще, по какому праву она к нам припёрлась?

— Значит, квартиру вы купили недавно? — спросил я и потопал у порога, обивая грязь с ботинок.

Так обычно проще расположить к себе хозяйку.

— Две недели назад, и сразу заехали.

Щёлк! — Кирилл снял коридор и входную дверь, а потом с интересом присмотрелся к пятну на полу у двери, едва закрытому пыльным полосатым полотенцем, использовавшимся вместо коврика. Но это всего лишь неотмытая грязь.

Я прошёл в квартиру. Приличная двушка, но без ремонта, похоже, с тех самых пор, как сюда впервые заехал дед Захаров, которого мы искали.