— Или не говоришь по-английски? — продолжил допрос он.

Рука была склизкой и омерзительно смердела, с нее частично облезла кожа, перемежавшаяся с обрывками рукава. Томасин испытывала отвращение к своему приобретению и все же не спешила с ним расставаться. Оно придавало ей немного уверенности в этой дурацкой ситуации. Ее не пугали ночь и мертвецы снаружи, но настораживало присутствие живого соседа, от которого можно было ожидать чего угодно.

— Habla espanol? — предположил мужчина.

— Нет, — выдавила Томасин.

— А, значит, не глухонемая, — констатировал он. Новый обитатель ямы явно горел желанием завязать разговор. — Зачем тебе эта рука? Что ты собираешься с ней делать? Ты из тех психов, что жрут человечину? Ты знаешь, что мертвяков есть нельзя? Станешь такой же, как они.

— Да господи, — не выдержала девушка, — какое тебе дело? Я просто не люблю молоть языком без причины.

— То, что мы вместе застряли здесь, не сойдет за причину? — полюбопытствовал мужчина, — Как ты здесь оказалась?

Томасин беспомощно зарычала и нервно ударила злосчастной рукой по неровному полу рядом с собой.

— Я попала в ловушку, — буркнула она, — разве не очевидно?

— Очевидно. В этом лесу. Ты в курсе, чья это территория?

— Да мне срать! — рявкнула Томасин, — Оставь меня в покое! Я первая заняла эту яму, так что я устанавливаю правила. Не болтать! Ясно?! Вот это главное правило. Или ты хочешь, чтобы они вернулись и нашли нас?

— Ты устанавливаешь правила? — повторил за ней мужчина, — О, а ты мне уже нравишься, маленькая хозяйка ямы.

— А ты мне нет.

Ответом ей был приглушенный смех.

Томасин посидела немного, обиженно сопя, но потом смогла совладать с собой и успокоиться. Она заняла более удобное положение и обратилась в слух, чутко считывая малейший звук или движение в своей темнице. Судя по скрипу кожи – то ли верхней одежды, то ли обуви — ее товарищ тоже устроился на земле, в противоположном углу, куда проникало хоть немного слабого лунного света. Все равно было слишком темно — Томасин различала лишь силуэт и растрепанные, темные пряди волос незнакомца. Она вполне удовлетворилась осознанием, что он держится от нее на расстоянии и не пытается сократить дистанцию между ними.

Усталость взяла верх. Девушка не заметила, как отключилась, и встрепенулась, разбуженная криком ночной птицы. Как ни странно, ей было тепло, хотя она и вспомнила все обстоятельства, предшествовавшие ее недолгому забвению. Она не на тонкой лежанке в лагере. Она в яме, куда свалилась из-за своей беспечности. В компании какого-то непонятного, болтливого типа. И на ней было что-то теплое, смутно похожее на тонкое одеяло. Да что толку, если ее конечности все равно одеревенели от холода, а спину ломило?

Томасин не знала, сколько прошло времени, но, судя по тому, что яму наполнил тревожный предрассветный сумрак, — большая часть ночи. Утренний воздух был стылым и зябким.

Мужчина не спал, а, засунув руки под куртку, наблюдал за ней. Томасин показалось, что его слегка потряхивает от холода, и, опомнившись, она швырнула одеяло обратно ему. Она с опаской относилась к чужим проявлениям доброты в рухнувшем мире. Она не сомневалась, никто не делает ничего просто так, а расплачиваться ей было нечем. И откуда только взялась эта тряпка?

Ответ нашелся сам собой: возле мужчины на земле лежал походный рюкзак. От мыслей о том, что еще может таиться внутри, рот Томасин непроизвольно наполнился слюной. Есть ли там еда? Она не помнила, когда ей довелось в последний раз набить пустой желудок чем-то более основательным, чем окаменелый шоколадный батончик. Поддавшись минутному порыву, она рванулась вперед и вцепилась в рюкзак замерзшими пальцами, но замерла, наткнувшись на взгляд незнакомца.

Она ждала удара и корила себя за то, что позволила голоду овладеть собой. Она забыла об осторожности и могла расплатиться за это жизнью. Или чем-то другим. Кто его знает, что у этого типа на уме? Хорошие люди в изменившемся мире не выживали. Омертвевшую землю бороздили толпы разномастных сумасшедших, каннибалов, маньяков и насильников.

Наигравшись с Томасин в гляделки, мужчина сам потянулся к рюкзаку, расстегнул его и бросил ей пакет, который она жадно поймала в чумазые руки. Принюхавшись к содержимому, девушка возликовала — пахло мясом. Она недоверчиво покосилась в сторону мужчины.

— О, извини, — хрипло усмехнулся мужчина, — ты же предпочитаешь человечину, а это всего лишь оленина.

— Да что ты заладил? — рассердилась Томасин, — Я не ем людей, — смягчившись, она все же спросила, — откуда оленина?

— Что за глупые вопросы? — притворно обиделся ее собеседник, — Ты разве не за этим шаталась по лесу?