Он бросил на меня взгляд.

– Да, Джонс, это все было для показухи.

– По большей части, – вклинился Джори, вернувшись с шерстяным и кашемировым тренчем Кейджа и своим собственным пальто. – Я пытаюсь привнести в вашу жизнь немного культуры, – повторил он, обращаясь к моему боссу.

– Не мог бы ты сделать это как-то иначе, чем с помощью моей диеты?

Было удивительно, что мой босс вел, а его муж так легко следовал за ним. Наверное, так бывает, когда люди женаты уже целую вечность.

Это было впечатляюще, потому что если я не уловил этого, Фармер ни за что бы не смог, так как не знал, как разговаривает мой босс.

– Но почему не было подкрепления?

– Потому что я не хотел, чтобы здесь произошел полномасштабный инцидент, и был уверен, что у Дойла все под контролем.

Это было очень мило.

– Конечно, я понятия не имел, что ты собираешься наброситься на Фармера, Джонс.

Черт. Это будет написано на моем надгробии, я был уверен. «Здесь лежит Мирослав Джонс, который однажды завалил стрелка в дорогом ресторане, к ужасу своего босса».

– Используй свою голову.

Я собирался защищаться, но тут зазвонил его телефон, прервав мою сессию вопросов и ответов.

– Привет, – мягко ответил он.

Раздался звук прочищаемого горла, и я понял, что мой босс включил громкую связь на своем телефоне.

– Так когда вы, ребята, будете дома?

– Наверное, скоро, – ответил Кейдж, отключив громкую связь и прислушиваясь. Джори похлопал его по груди, чтобы привлечь его внимание, и тогда мой босс произнес слова «твой сын».

Одна из золотых бровей Джори приподнялась.

– Я понятия не имею, почему он хочет поговорить с нами. Мы, видимо, ужасные люди, лишенные... чего там?

– Приличия, – предложил Кейдж.

– Положите трубку, нам нужно идти. Ты меня нервируешь.

Кейдж поморщился.

– Нет, приятель, он на тебя не злится. Он любит тебя, какие бы обидные вещи ты ни говорил, – он замолчал на мгновение, прежде чем передать трубку Джори.

– Что – сказал он сыну, и это прозвучало так, будто он был раздражен, но когда он выслушал своего ребенка, я увидел, как его лицо смягчилось, а затем он усмехнулся. – Правда? Секс втроем. Я и не знал, что второклассники в старшей школе так делают, но я отстал от жизни.

– Он занимается сексом? – выдохнул Кейдж, его лицо стало пепельным.

Джори быстро покачал головой, одновременно гримасничая.

– Слава Богу! – Кейдж резко выдохнул.

– Нет, я не думаю, что ты можешь сказать, что я не в теме, только по моему музыкальному вкусу.

Джори снова прислушался.

– Питер Гэбриэл - бог, а «Shock the Monkey»– отличная песня.

Еще раз прислушался.

– Я тоже знаю все слова, и классифицировать мое пение как вопли– грубое преувеличение фактов.

Кейдж ухмыльнулся, и я могу сказать, что такого лица, как у него в этот момент, я действительно никогда не видел. Это дало мне новое представление об этом человеке: он мог находить такое удовольствие в том, чтобы просто слушать своего мужа и сына.

– Что она хотела, чтобы ты сделал? – Джори хмыкнул и на мгновение прислушался, прежде чем рассмеяться. – По-моему, это называется любовный треугольник, дорогой.

– Что? – Кейдж огрызнулся на Джори, который пренебрежительно махнул рукой.

Джори хихикнул.

– О, это очень хорошо.

И когда я увидел, что Кейдж наблюдает за ним, улыбаясь, я все понял. Он не просто любил своего мужа, он был безумно влюблен в него.

– Когда дядя Аарон заберет Би, скажите ему, чтобы он привез вас с ней в окружную, хорошо? – хрипло проинструктировал Джори. – Нет, со мной все в порядке, но твоего отца подстрелили.

Он на мгновение замолчал.

– Нет, милый, с ним все будет в порядке, – заверил он сына. – И это был двадцать второй калибр.

Он передал трубку Сэму, который взял ее и рассказал сыну о пистолете, пуле и о том, где она находится.

– Вашему сыну нравятся факты, – сказал я Джори.

– О да, очень, – согласился Джори, глубоко вздохнув. – Очевидно, девушка, которая в последнее время вносит разлад в нашу семью, хотела привлечь в их отношения еще одного мальчика.

– Так это был тот самый любовный треугольник.

– Да, но он сказал, что это больше похоже на отрезок любовной линии с амбициозной точкой, – сказал он, усмехнувшись во второй раз. – Он забавный. Занудный, но смешной.