– Я пишу статью о докторе Хартли, и я...

– Позвольте мне остановить вас, – я встретил ее взгляд и удержал его. – Я никогда не говорил с прессой о Крейге Хартли и не собираюсь начинать.

– И почему же?

Я не мог ничего ответить. Я не мог сказать, что все изменилось с тех пор, как я видел его в последний раз, что я не думаю, что он снова будет появляться случайно. Мы стали другими.

– Я просто не хочу.

– Вы чрезвычайно преданы ему.

– Прошу меня извинить.

Я натянуто улыбнулся, собираясь обойти ее.

Она поймала мою руку, останавливая меня.

– Маршал, люди хотят знать о Прекрасном принце. О его жизни так и не написана полноценная книга.

Я знал это. Я стоял в Barnes & Noble на Стейт-стрит с книгой, которую написал о нем специалист ФБР. В ней было много событий: женщины, которых он убил, я и Кокран, выслеживающие его, Хартли, ударивший меня ножом, и мой напарник, спасающий меня. Это была история, которую он знал. Он работал над этим делом, и, конечно, именно он обладал всей полнотой внутренней информации. В книге были все факты и все графические подробности, и ничего не было упущено.

Но не совсем.

ФБР стало известно об этом после того, как мы с Кокраном рассказали им, но наши истории никогда не совпадали.

Норрис был в другой части дома, когда я нашел кольцо мертвой женщины в блюдце на кухне Хартли. Я повернулся, а добрый доктор был там с поварским ножом и едва не выпотрошил меня, прежде чем появился Кокран, готовый застрелить его.

В тот день произошло много событий, но самым важным было то, что я встал между Хартли и пулей, которую хотел всадить в него Кокран, а Хартли не дал мне истечь кровью, передумав желать моей смерти.

Я пролежал в госпитале три недели, и по крайней мере один раз за это время по какой-то причине ко мне приводили Хартли. Позже мой лейтенант сказал, что это было связано с тем, что им нужен был адрес подражателя. Я не знал. Зато я знал, что Хартли охраняли не так хорошо, как следовало бы. Они позволили ему приблизиться, и он коснулся моей щеки тыльной стороной пальцев. Я был настолько напуган, настолько не мог пошевелиться, настолько одурманен... Слезы вырвались на свободу, и он смахнул их. Тогда я и не подозревал, что во второй раз окажусь в его власти.

Но, пролистывая книгу в тот день, я понял, что все, что следует за его заключением в Элгине, отсутствует. Книга остановилась на 2014 году. После его побега не было ни одной книги с подробным описанием. Были статьи, новостные заметки, звуковые сообщения, но ничего длинного и конкретного, потому что никто не знал полной правды. ФБР скрыло его побег и мое похищение. Упоминалось, что он убил агента Войно, но не говорилось, как именно. Никто из общественности не догадывался, что ему извлекли позвоночник. Никто, кроме людей, с которыми я работал, - команды Сэма Кейджа - и моих друзей, не знал о моем отсутствующем ребре. Забавно, но я часто думал, что даже если бы у меня был шанс каким-то образом получить его от Хартли, забрать из его тела, как он забрал его из моего, я бы этого не сделал. Странно было ощущать в нем часть себя, но в этом тоже был какой-то странный смысл. Мы были связаны, конечно, больше, чем мне хотелось, но в данный момент это было неизменным.

Дебра Лоринг хотела, чтобы я заполнил все дыры в истории Крейга Хартли, но я никогда этого не сделаю. Это была не моя история.

– Вам следует связаться с ним, предложить встретиться в каком-нибудь нейтральном месте, чтобы он мог рассказать о своей жизни, – предложил я. – Он любит поговорить.

Она покачала головой, высвобождая мою руку, оборачиваясь ко мне и подходя вплотную.

– Я пыталась встретиться с ним, когда он был во Флоренсе [5], но он отказался.

– Нет, – возразил я, покачав головой. – Когда он в тюрьме, у него нет власти. Он импотент, кастрирован... Но если вы увидите его лично, сейчас, это будет совсем другая история. Если бы вы увидели его сейчас, он бы...

– Да, – прошептала она, заговорщицки наклоняясь ближе. – Я связалась с ним, но он сказал, что увидится со мной только в том случае, если вы приедете.

Я сделал шаг назад, ухмыляясь.

– Он издевается над вами. Если бы он хотел меня видеть, то мог это сделать. Если он захочет увидеть вас, то увидит. Вот что действительно страшно.

– Что именно?

– Он безумно умен, чрезвычайно богат, и у него много людей, которым он не просто нравится, а которые рабски ему преданы.

– Я знаю. Он уговорил Джулию Гринфилд прикрепить бомбу к груди и доставить цветы его сестре.

Я кивнул.

– К счастью, ее защищала полиция.

– Да. К счастью. Он ненавидит свою сестру. Он убил своего адвоката, вы помните об этом?

Конечно, помню. Об этом писали все газеты, но это было, когда он был в Элгине, так что теперь это было целую жизнь назад.

– Но вы, маршал... что в вас такого, что не позволяет ему желать вам зла?

Я чуть было не сказал: «Потому что он сам хотел причинить мне боль, а никому другому не позволял», но она ничего не знала обо мне и Хартли, и открыть ей хоть часть этого было бы плохо. Знать только часть и больше ничего - хуже, чем не знать вообще ничего, поэтому я держал рот на замке.