Хотелось ещё злорадно рассмеяться, но не стала настолько ему уподобляться, просто громко заявила:

— Пошёл вон, говнюк! Не поеду я к тебе, выкручивайся сам! И вещи мои отдай!

Реакция последовала незамедлительно. Марк вскочил с кресла и, схватив меня за плечи, тряхнул так, что у меня чуть мозги из глаз не вылетели. Резко заболела голова, особенно лоб, скореей всего повысилось давление от стресса, а тут ещё и трясут как грушу.

— Нет уж, дорогуша. Выкручиваться будем вместе. Перед папами разыграем всё, как по нотам. Поняла? — прорычал недо-жених мне в лицо и швырнул на кровать.

Схватившись за больную голову, я тихо простонала:

— М-м-м-м.

— Что? Похмелье мучает? — с издёвкой спросил недо-жених.

Я не стала ему отвечать, хотя очень хотелось послать далеко и надолго. Сейчас думала лишь как избавиться от этой нудной боли. Прикрыв веки, я постаралась расслабиться, ожидая, что так станет легче.

— Хорош притворяться, — услышала голос Марка совсем рядом.

— Прошу тебя, уйди, — едва слышно прошептала.

— Уйду, но чтобы через полчаса ты спустилась в холл, иначе снова приду за тобой и церемониться больше не буду.

— Потащишь силой — буду кричать.

Недо-жених, похоже, вспомнил, что находится не у себя дома, а в гостинице. А на женские крики другие жильцы, да и сам персонал мгновенно вызовут полицию.

Присев на край кровати, заговорил со мной более спокойным тоном:

— Когда же ты поймёшь, что не только моё, но и своё будущее губишь. — Вздохнув, добавил: — Моему отцу диагноз неутешительный поставили и прогнозы нехорошие. В общем, ему осталось не более полугода, а может и меньше.

От такой новости я даже про свою головную боль забыла. То есть, она никуда не делась, но, по сравнению с проблемами в здоровье у отца Марка — моя ерунда.

Теперь я поняла поведение своего родителя. Он раньше всех знал о проблемах друга, вот и решил быстренько прикарманить его бизнес путём объединения, заодно и своим здоровьем обеспокоился, а то мало ли, никогда не ждёшь беды, но она в любой дом прийти может, независимо от социального статуса и возраста человека.

Сейчас мне стало искренне жаль «жениха», прекрасно зная, что отец — его единственный родной человек. Мать свою он не помнил, она погибла при странных обстоятельствах, когда сыну ещё не было года. С тех пор его воспитывали няньки, часто сменяя друг друга, а отца он видел лишь изредко. В пубертатный период Марк начал доставлять родичу одни беспокойства, то за вождение в нетрезвом виде его задержат, то дебош в ночном клубе устроит… Вытащив сына в очередной раз из СИЗО, отец пригрозил, что лишит наследства, если тот не одумается. Марк знал, что родитель у него суровый, слово держит, вот и старался с тех пор во всём угождать.

— Мне жаль, — зачем-то произнесла я, совсем позабыв, что недо-жених совсем не из тех людей, кого волнуют проблемы других, даже близких родственников.

— Чего-о-о? — протянул Марк, прищурившись. — Кого тебе жаль? Папашу моего? Совершенно напрасно! Пусть сдохнет поскорей. Хоть мир от себя освободит, да и я свободным стану.

— Как ты можешь! Это же твой отец!

— И что? Он своё пожил, теперь я хочу пожить, ни в чём себе не отказывая. Короче хватит болтать, собирайся. Жду в холле. Надеюсь, тебе хватит ума сделать правильный выбор. А нет, возвращай браслет и катись к своему актёришке. Только не надейся, что у тебя будет с ним счастье, таких как ты у него целый вагон и тележка. В итоге останешься одна в нищете и в соплях от собственной никчёмности.

Марк ушёл, оставив меня с тяжёлыми мыслями и с больной головой. Я достала из сумки обезболивающие таблетки, всегда ношу их собой на всякий случай, а то головные боли у меня не редкость. Дома иногда проходила курс лечения от невролога, надо бы ещё пройти.

Выпив таблетку, я ещё несколько минут полежала, с наслаждением чувствуя, как боль оставляет мою многострадальную головушку. И надо же было этому придурку мне мозги встряхнуть? Хотя я тоже хороша — персиком в него запустила, соком облила. Но он сам напросился, вывел меня из себя оскорблениями. Говнюк одним словом. И ведь по-любому не оставит меня в покое, пока не получит желаемое наследство. Да и чего греха таить, мне тоже оставаться на бобах не хочется.

Напрасно Марк думает, что я возлагаю на Глеба надежды на будущее. Ни на что я не надеюсь. Побыла недельку счастливой и хватит, пора на землю спуститься. Он актёр, а значит натура творческая, увлекающаяся — сегодня от меня без ума, а завтра от другой, которой может оказаться коллега по цеху. Знаем, наслышаны, как у них чувства вспыхивают к партнёршам во время съёмок или когда в театре играют. Потом женятся, разводятся, снова влюбляются, судятся с бывшими из-за алиментов и детей... Нет уж, меня это не коснётся!

Я хочу быть самодостаточной. Если и захочу родить ребёнка, то только по любви и в первую очередь для себя. Захочет любимый мужчина остаться в моей жизни — пожалуйста, не захочет — пусть катится, но ребёнок всегда будет со мной, и я дам ему всё, чтобы он рос счастливым, и в то же время воспитаю его хорошим человеком.

Время шло, я начала собираться, а то опять говнюк припрётся и орать начнёт. В ванной умылась, переоделась, причесалась. Прихватив сумку, закинула в неё телефон и вышла из номера. За дверью наткнулась на курьера с пакетом — доставили платье. Поблагодарив, забрала покупку, про себя расстроившись, что мне так и не придётся появиться в новом шикарном наряде на свадьбе друга Глеба. Зато его поклонница будет в восторге. Подумав об этом, расстроилась ещё больше.