— Глеб здесь ни причём. Я бы всё равно не вышла за Марка.

Отец одарил меня ненавидящим взглядом.

— Убирайся вон. И не смей звонить мне, если вдруг понадобятся деньги. До тех пор, пока не образумишься, у меня нет дочери.

Эти слова прозвучали из уст моего отца с таким презрением, что мне опять стало нехорошо. Включив кран, начала умываться. Я только что поняла, что отца у меня не было и нет. Человек, который только что сказал мне такие страшные слова — совершенно чужой для меня и никогда родным не станет.

— Хорошо. Как скажешь, — тихо вымолвила я, отправляясь к своей сумке в коридоре.

— Банковскую карту, что я тебе дал, можешь выкинуть! Я только что её заблокировал! — крикнул мне родитель из кухни. — И про универ забудь! Больше ты там не учишься! Официанткой будешь работать или на шесте крутиться, чтобы с голоду не сдохнуть!

Отец ещё что-то кричал обидное в мой адрес, но я уже не слышала, точнее не воспринимала. Подхватив свою сумку на плечо, я, пошатываясь, словно в бреду, вышла из своей бывшей квартиры. Эмоций не было совершенно. Была полная апатия.

Я добрела до парка, что находился рядом с домом, стряхнула снег с первой попавшейся скамьи, поставила сумку и присела рядом.

В нашем регионе зимы обычно тёплые. Вода в прудах очень редко замерзает, поэтому местные утки плавают тут почти круглый год. К тому же люди их охотно подкармливают, лишив их возможности улетать в тёплые края на зимовку.

Вот и сейчас несколько уток вышли на берег. Крякая и тряся хвостиками, приближались ко мне, в надежде получить от меня лакомство.

Но мне нечего было им дать. Грустно улыбнувшись, я ощутила себя на их месте. Я точно так же сейчас бездомная и без гроша в кармане. Даже самый дешёвый бутерброд купить себе не смогу.

Конечно я могла бы всё исправить, всего-то надо пойти и покаяться отцу. А потом взять билет на самолёт и улететь к Марку в Лондон. Но я очень этого не хотела.

Подумать только, я добровольно отказалась от сытой и богатой жизни.

И, что самое интересное, мне плевать.

А ведь всего полгода назад мне было страшно даже подумать об этом.

Изменился не только Марк, я тоже изменилась, очень.

Пусть я не получу диплом юриста, пусть буду работать обычной официанткой, жить где-нибудь в общаге, но зато я буду свободна!

На поклон к отцу точно никогда не пойду, даже если будет очень тяжело с деньгами.

Потому что не хочу! Потому что мне противно. Да, мне противна такая жизнь, которую прочил мне отец. Ради денег обманывать Марка… Ни за что не стану этого делать. Я не такой человек, да и Марк этого не заслужил.

И вообще, никто не заслуживает такого к себе отношения, каким бы человеком он ни был, плохим или хорошим.

И мне абсолютно плевать, что станет с компанией Эдуарда Игнатьевича. Пусть её стервятники хоть на мелкие клочки разорвут. От этого общий рынок точно не пострадает и люди тоже.

Местные уточки окружили скамейку и продолжали выжидающе на меня смотреть. Глядя на них я и сама начала ощущать голод и холод.

Открыла мобильный банк в телефоне, чтобы посмотреть, сколько денег осталось на моей личной студенческой карте. На карту, что мне дал отец, я даже не взглянула. Может он её и не заблокировал, как обещал, но сам факт, что он мне этим пригрозил — говорил о многом.

Ни копейки у него больше не возьму. И не потому, что я такая гордая, а чтобы он мне потом за это не предъявлял претензии. От моего отца всего можно ожидать, сегодня я это чётко поняла. Лучше с ним вообще не связываться, чтобы не быть должной.

Хм, а всё не так уж и плохо! На студенческой карте хоть и небольшая сумма скопилась за несколько месяцев, но всё лучше, чем совсем ничего.

На две недели пропитания мне вполне хватит. Если, конечно, буду очень скромно питаться. Но надо бы ещё какое-то дешёвое жильё найти.

В уме я начала перебирать знакомых, к кому можно обратиться с этим вопросом.

Гаджет в руке завибрировал от входящего звонка. Это снова был Глеб. Немного подумав: “ответить или нет” я опять сбросила вызов.

Уж кому я не хочу жаловаться о своих проблемах, так это ему. Чтобы не выглядело так, что помощи прошу. А врать, что у меня всё хорошо, тоже не желала.

Но Глеб снова позвонил. Да в чём дело? Что он такой упёртый? Другой бы на его месте не стал перезванивать, если его вызов сбросили.