— Здравствуйте, Света. Ваш отец не говорил, что вы приедете.

— Он сам не знал, я сюрприз ему решила сделать, — отшутилась я, подходя к лифту.

— Грузчики через два часа приедут, — доложила пожилая женщина. — Если понадобится помощь, скажите, я мужа своего пришлю, — добавила она, улыбаясь.

Я ошарашенно на неё уставилась.

— Какие грузчики? Какая помощь?

Консьержка переменилась в лице.

— Ну как же, коробки ваши вынести. Квартира же продана.

— Что?!

— Как? Вы разве не в курсе?

— Ваш папа на днях продал квартиру. Скоро новые жильцы приедут.

— Спа-си-бо, — по слогам произнесла я и вошла в приехавший лифт.

То, что я была в шоке, это ничего не сказать. Я знала, что по документам на эту квартиру прав не имела, отец её на себя оформлял, когда покупал. Когда он мне её дарил, торжественно вручая ключи, пообещал, что как только отучусь в универе, переоформит квартиру на меня.

А теперь, получается, он взял и продал её. Без моего ведома!

Если у отца вдруг возникли финансовые проблемы, то я бы, безусловно, поняла и не осудила. Но даже в этом случае, он должен был меня предупредить, всё-таки тут мои вещи остались. И куда он их отвезти собирался? К моей маме на квартиру или выслать мне в Лондон? Ничего не понимаю.

Я открыла своими ключами квартиру и наткнулась на множество коробок обмотанных скотчем в прихожей. Они хаотично стояли друг на дружке по две, по три, а то и по четыре штуки, как кубики в детской игрушке.

Оставив сумку с вещами, с которыми я прилетела из Лондона, на полу, я прошла на опустевшую кухню.

Даже утварь кухонная вся была убрана: тарелки, кружки, столовые приборы… Воды попить не из чего.

Я включила кран и умылась холодной водой. Немного стало легче.

Затем достала из сумочки бутерброд, который купила на вокзале, но так и не съела и небольшую бутылочку с водой, в которой осталось только пара глотков. Хорошо хоть не выбросила на вокзале в урну, попросту забыла.

Оглядев осиротевшую кухню печальным взглядом, я поняла, что даже сесть мне некуда — перевязанные между собой стулья тоже находились в прихожей и ждали переезда.

Я прошла в гостиную и уселась на покрытый брезентом диван (он также подготовлен к транспортировке), съела бутерброд и допила остатки воды.

Далее я расстегнула куртку, сняла шапку, откинулась на спинку дивана, запрокинула голову, прикрыла глаза и почти мгновенно заснула.

В поезде мне не удалось поспать. Не могу я полностью расслабиться, когда рядом что-то постоянно стучит и тебя постоянно потряхивает, и ещё по коридору кто-то ходит туда-сюда на каждой остановке.

А здесь хорошо, спокойно…

Проснулась от того, что меня кто-то тряс за плечо. С трудом открыв тяжёлые веки и подняв голову, увидела отца.

— Ну привет, — без радости в голосе сказал он мне, присаживаясь рядом на диван. — Рассказывай, зачем приехала. Если за вещами, то я как раз собирался тебе их в Лондон прислать. — Взглянув на стулья, добавил: — Кроме мебели конечно. Её я тоже продал.

— Почему, пап?

— Что значит почему? Ты ведь здесь больше не живёшь. Зачем квартира пустовать будет? Ты же с Марком неплохо обустроилась в его доме, поженитесь скоро. Или я чего-то не знаю? — с подозрением поднял родитель одну бровь.

— Мы не собирались жениться, папа, — со вздохом ответила я. — И мы не вместе.

— В смысле? Поругались что ли? Так это не беда, помиритесь. Со многими парами это происходит на первых порах, как это говорят, — отвел взгляд в сторону и прищурился, вспоминая. — О! Точно! — снова посмотрел он на меня. — Притирка характеров это!

— Пап, услышь меня, пожалуйста! Мы с Марком не были вместе! Мы просто друзья. Понимаешь?!

— Ну вы же говорили…

— Мы ничего такого не говорили. Ты сам так решил. И опять нас не спросил.

— Но вы и не возражали, — нахмурился он.

— Чтобы ты нам нотации не читал.

Отец сцепил руки в замок, склонившись немного вперёд и какое-то время сидел с задумчивым и хмурым видом.

— Ну и? Что дальше думаешь делать? — наконец он снова решил поговорить со мной.

— То, что и раньше — получить диплом и работать по специальности.

— Ну-да, ну-да, стать самостоятельной и независимой, — язвительно произнёс родитель, опять с задумчивым видом глядя в одну точку перед собой.