– Наконец-то! По легкому толчку узнаю, что освободились от груза. Балин начал маневрирование, стремительно меняя курс, высоту, скорость. Отираю со лба пот, машинально повторяю его маневры.

– Штурман, результат?

– Порядок!

Видимо, несколько бомб попало в склады с горючим и боеприпасами - в колхозном саду и в районе сараев вспыхнули пожары.

После посадки в плоскостях и фюзеляжах насчитали множество пробоин. Озабоченный комэск собрал нас у своей машины.

– Надо немедленно менять высоты выхода на боевой курс, иначе - труба! Кочергин, займись расчетами, учти расположение батарей и рельеф местности в районе Неберджаевской...

Благодарность Буденного

Темная южная ночь окутала аэродром. До рассвета еще часа два-три, а на стоянках вовсю кипит работа. Техники, мотористы, механики, вооруженцы готовят машины к очередному вылету, латают дырки, заправляют баки бензином, снарядные и патронные ящики - боезапасом. Смазывают и проверяют каждый узел, прибор.

У Варварычева утром вид, как после бега на марафонскую дистанцию.

– Ты что же, и спать совсем не ложился?

– Вздремнем, когда вы в полет уйдете. Что делать? Закон: самолет должен быть готов к рассвету. Отоспимся после победы.

– Моторы опробовали?

– Работают, как звери!

Перед вылетом комэск предупредил:

– Сегодня изменим тактику - поднимем высоту. Командир полка разрешил проверить предложение Прилуцкого, на пробу берем по нескольку десятков осколочных бомб. С этой высоты они должны накрыть приличную площадь.

На Неберджаевскую на этот раз заходим с юга. На новой высоте, ломаным курсом - противозенитным зигзагом. Расчет себя оправдывает, разрывы лежат пониже, не представляя для нас опасности. После сброса бомб комэск резко маневрирует по курсу и по высоте, выводя группу из-под обстрела. Стрелки докладывают, что бомбы легли прицельно, осколочные накрыли большую площадь и нанесли урон живой силе противника.

На аэродроме впервые за много дней Варварычев восклицает:

– Командир, в самолете ни одной дырки!

Не обнаружено повреждений и на других машинах.

Не успели закончить разбор, как поступила новая команда: немедленно нанести удар по Свободной балке, близ станицы Ходыженской. Это уже не новороссийское - туапсинское направление. Очевидно, положение на фронте продолжает обостряться.

Увеличили количество осколочных бомб почти вдвое. Майор Переса да объехал все стоянки, предупредил:

– Задание весьма ответственное! Особо обращаю внимание на точность прицеливания. Незначительный промах - и врежете по своим! Наш передний край будет обозначен краевыми ракетами. На прикрытие выделяются шесть "яков".

Ракета! Взревели моторы. Нагруженные до предела машины начали тяжело отрываться от земли.

Подходам к линии фронта. Обстановка неизвестная, надо быть начеку. Стрелки понимают это, стволы пулеметов обшаривают пространство вокруг. Комэск, качнув крыльями, подает условный сигнал: принять боевой строй. Добавляем обороты, группа выстраивается по прямой.

– Вижу цель!
– доклад Димыча. Сколько ни всматриваюсь, внизу ничего не замечаю, одни горы, сплошь покрытые густым лесом.

– Где ты ее увидел?

– Позади высотки в виде верблюда, чуть левее Ходыженской...

– Ну?

– За высоткой Свободная балка, уловил?

– А ты не уловил, почему зенитки молчат?

– Ну, это совсем просто. Либо немец стесняется себя демаскировать, либо надо ждать "мессеров".

– А если и то и другое?

– Не исключается.

В двух-трех километрах севернее Ходыженской на земле полоса вспышек.

– Димыч, видишь? Немецкая артиллерия обрабатывает наш передний край. Вот бы жахнуть по ней, а?

– Да, - вздыхает штурман, - жаль упускать такую возможность. Ну ничего, проутюжим пехоту и танки...

Группа над целью. В балке накапливаются для атаки фашистские подразделения. Из леска, с выжидательных позиций, выползают десятки танков. Вовремя мы успели, еще полчаса, и вся эта лавина устремилась бы на наши войска!

В балке вспухают огромные клубы разрывов.

– С ходу накрыли! Сейчас ж мы... Чуть левей, командир... Так, прямо...

Через полминуты Лубинец и Никифоров вскрикивают наперебой:

– Есть! В самую балку!

– Все в цель! У фрицев паника...

– Молодец, штурман!

– Молодец, командир! Вот так бы каждый раз угощать их, как только попробуют сунуться.

Впоследствии узнали, что в результате нашего налета немецкая атака была сорвана. Наше появление было совершенной неожиданностью для фашистов. Дорого заплатила они за свою самоуверенность и беспечность.

Около Сочи сопровождавшие нас истребители, помахав на прощанье крыльями, ушли на свой аэродром. А через несколько минут и мы заруливая на стоянки.