– А разве это не очевидно? – в свою очередь спросил Гименей. – Аполлон набил морду Асклепию!

– Причина?

– Банальный адюльтер… вернее, почти адюльтер… робкая попытка…

– А если нормальным человеческим языком?

– Он застал свою молодую жену в объятиях этого беззубого бабника… Как обычно у Асклепия, живительные медицинские процедуры легко перешли в предварительные любовные ласки… А эта Дафна, между прочим, весьма бойкая дама оказалась…

– Не желаю больше слышать имя этой развратницы в светлых стенах Олимпа! – гаркнул Аполлон и ударил кулаком в мраморный подоконник.

– Не понимаю… - пожал мощными плечами Гефест. – Что они находят в этом унылом пропойце…

– Отышкал!!! – победоносно донеслось из-под ложа для медицинских осмотров. – Тридшать три! Хотя шекундочку, как это тридшать три? У меня же ведь было тридшать два! Чей же это лишний жуб?!!

– А где Дафна? – только сейчас заметив отсутствие девушки, встревожено воскликнул Гефест. – Где она, почему я не вижу её здесь?

– А он её выбросил! – ответил Дионис.

– В окно! – добавил Гименей.

– Как в окно?!! – смуглое лицо кузнеца слегка посерело. – Да Зевс нас всех за это…

– По самое не хочу!!! – дружно подтвердили сидевшие на подоконнике боги.

– В какое именно окно он её бросал? – грозно спросил Гефест.

– В то, возле которого и стоит! – грустно усмехнулся Дионис.

Божественный кузнец грубо отпихнул, изображающего оскорблённую добродетель Аполлона и, перевесившись через широкий подоконник, заглянул вниз.

– Фу-у-у-у-ух! – через некоторое время облегчённо выдохнул Гефест, вытирая блестящий от пота лоб. – Здесь она! За антенну спутникового передатчика длинными волосами зацепилась! Висит себе молча, как видно совсем без сознания, бедняжка…

– Я бы на тебя посмотрел, окажись ты в подобной ситуации, скажем, по вине крайне неуравновешенного Зевса… - остроумно ввернул Гименей.

– Болячку тебе на язык! – гневно бросил Гефест и три раза сплюнул через левое плечо, целя в воображаемого сатира, творящего людям за этим самым плечом всевозможные пакости. – Пойду за спецоборудованием. Буду её снимать, пока высокое начальство не вернулось. А вы о произошедшем никому ни слова, это и тебя касается, смертный…

Фидиппид быстро кивнул.

– А у тебя, Аполлон, кажется, какие-то дела среди простых греков были, я тут краем уха слышал. Вот ты и ступай по этим самым своим делам, пока я тебе морду вот этими самыми кулачищами до зеркального блеска не надраил. Ты ведь, скотина, всех нас подставил, а не только себя!

Пристыжено опустив голову, Аполлон медленно вышел из покоев Асклепия и Фидиппиду ничего не оставалось, как последовать следом за златокудрым олимпийцем.

– Тридшать четыре! – изумлённо донеслось им в спину. – Как ше это так? Второй лишний жуб! Кому же я их на дошуге рвал? Да нет, вроде не рвал никому! Чудеша, да и только…

***

В крайне скверном расположении духа прибыл Аполлон в сопровождении Фидиппида в далёкую Фессалию, но иначе по понятным причинам и быть не могло. Марафонец старался с хмурым богом ни о чём не заговаривать, в конце концов, всё что произошло, его совершенно не касалось. Ему, главное, положенное отслужить и домой поскорее из всего этого дурдома убраться.

Волшебная летающая тучка опустилась аккурат посреди тронного зала царя Фессалии немало того удивив.

– Ребята, а вы, собственно, кто такие? – изумлённо спросил сидящий на троне Адмет, переглядываясь со старым слугой, делающим царю модный перламутровый педикюр.

Аполлон грубо вытолкнул вперёд Фидиппида, давай, мол, смертный выкручивайся.

Приняв гордый полный осознания собственного достоинства вид, марафонец неспешно подошёл к трону и, учтиво поклонившись, произнёс:

– О величайший из всех правителей Греции, молва о твоей мудрости и славных благородных деяниях дошли до самого светлого Олимпа…

Начало вступительной речи Адмету очень понравилось:

– Продолжай, душа моя, продолжай… - благосклонно кивнул сладкоречивому гостю правитель Фессалии.

– Вполне разумеется… - в той же пафосной манере продолжил бегун, - всемогущие боги не могли не нанести тебе, о мудрейший из царей греческих, свой визит доброй воли…

– Всё это бесконечно прекрасно! – кивнул Адмет. – Но позволь переспросить, что за светлый Олимп ты имеешь в виду?

– Да вон же он! – указал в открытое окно Фидиппид. – Прямо в небе над Аттикой уже целый месяц висит. Неужели никто его так и не заметил?