– Семнарь, – шепнул мне Кент, инстинктивно прижимая меня к себе.

– Ну че? Идти дальше или нет? – спросил так же тихо Берт.

– Девчонок не трогают, пойдем, Сашк, – позвала меня Монтана. – Мы проверим, кто там.

Алька потянула меня вперед, шепнув на ухо по дороге:

– Притворись, что мы просто болтали и ты не знаешь, кто они, – она к моему ужасу вдруг громко засмеялась и нарочито развязным шагом пошла в атаку на свет. Пройдя вперед чуть ли не до самого угла, за которым начиналась комнатуха, громко сказала мне: – Представляешь, какая фигня получилась? Так, на чем я остановилась? Ах да, так вот семнарь и восьмерка – это разные конторы, они редко встречаются и расходятся, ни разу не махнувшись. Так сказать, соперники, – Алька вынырнула из-за угла и сделала удивленные глаза. – Ой, Канат! А я и не заметила, что вы здесь сидите, – Монтана притворилась смущенной.

Я тоже подошла к ней и огляделась.

На ящике посередине у стены сидел крепкий высокий парень с чубом светлых волос, перебитым, как у боксеров, носом, скуластый и тонкогубый. Упрямый рот, взгляд чуть исподлобья. Он был одет, как и все его товарищи – а их было пятеро – в черную водолазку, кожаную куртку, темные штаны и белые кроссовки. Как униформа, подумалось мне.

Он мог бы быть военным или стражем закона. Суровым, неумолимым, профессиональным до мозга костей и неотвратимым, как колесо судьбы. Мог бы стать спортсменом и гордо стоять на пьедестале вот с таким же взглядом исподлобья, словно спрашивая, довольна ли теперь публика, когда он потратил столько сил, труда и пота ради позолоченной чашки на подставке. И его товарищи могли бы. Среди них не было мямлей. Но они сидели сейчас в комнатухе на техническом этаже при свете нескольких свечей в стеклянных банках и беседовали о том, как отбить очередной комок у конкурентов.

Что заставляло их идти этим путем? Инстинкт выживания. Человек – существо коллективное, ему трудно одному. И времена наставали трудные. Да и мы с Алькой, наверное, ради того же самого пошли этим же путем: мы хотели выжить.

– Ну-ну, – хмыкнул Канат, пристально глядя на нас. – Соперники, значит?

Монтана сложила губы бантиком, что обычно свидетельствовало о ее раздумьях. И радостно провозгласила:

– Нет, ну конечно, вы сильнее. Вы ж главнее.

Каната ответ устроил, и он сменил тему разговора:

– А это кто? – Канат кивнул на меня. – Не видел раньше.

Монтана хихикнула, расслабившись, и махнула рукой:

– Ах, это? Это Сашка, подруга моя. Вместе учимся.

Канат кивнул и пригласил меня:

– Садись, – хлопнул ладонью по ящику, стоявшему рядом с ним.

Я оглянулась на Альку, та ободряюще подтолкнула меня вперед, и я села на предложенный ящик. Мне показалось, что компания у Каната совсем не та, что наша, здесь точно общались в основном по делу, а не как друзья. Угрюмые лица создавали гнетущую атмосферу, шутить тут не любили. Хотелось встать и уйти подальше от них, но еще было нельзя. Да и наши парни оставались пока за углом. Мне было непонятно, почему мы просто не ушли сразу. Но я увидела сейчас знаменитого главаря семнадцатой конторы и хотелось с ним как минимум не поссориться, раз уж так случилось, ведь никогда не знаешь, как дальше сложится.

– Давно знакомы? – спросил Канат, обращаясь не то ко мне, не то к Альке. Я промолчала.

– Ой, знаешь, давно. С первого класса, – ответила Алька простодушно.

– Хватит выделываться, Алька, – прервал ее Канат. Его раздражало, что она отвечает за меня, и Монтана, четко считав его предупреждающий сигнал, заткнулась и уселась рядом с одним из парней Каната на трубе.

Устранив посредника, Канат снова обратился ко мне:

– Монтана с восьмеркой лазиет, а ты?

– И я, – честно ответила я, глядя ему в глаза. Кажется, он оценил эту смелость и чуть заметно улыбнулся, одними уголками губ.

– Давно?

– Недели две примерно, – я отвечала кратко, почему-то зная, что ему отвечать надо именно так, по существу. Они так привыкли, они это понимают и уважают.

– С кем-нибудь ходишь? С кем? – продолжал Канат знакомиться.

– С Кентом, – я словно сообщила ему нечто удивительное. Хотя внешне он остался спокоен, но вскинутая бровь выдала его.

– Это хорошо, – одобрил Канат, наконец. – Кент – это хорошо. С ментурой счеты есть?

– В смысле? – не поняла я.

– Забирали? – пояснил он свою мысль.

– Было как-то, – я вспомнила недавние приключения в ПДН.

– Куришь? Пьешь? – это стало походить на допрос, и мне это стало надоедать. Почему я вообще должна перед ним отчитываться о своем поведении?

– А что? – спросила я, все еще глядя ему в глаза. Мне казалось, мы играем в гляделки – кто кого переглядит. И я не собиралась проигрывать.

– Ничего, все окей, – оживился он вдруг и обвел рукой пространство, где сидели его товарищи: – А это вот мои ребята. Это Флинт, – Канат показал на соседа Монтаны. – А это Грузин, – он указал на смуглого паренька своих лет рядом с собой. Остальных тебе не обязательно знать. Скажу, что это мои доверенные лица. С тебя хватит.

– Мне тоже так кажется, – перед нами появились Кент и Киборг, а за ними Мальборо, Берт и Сильвестр. Лешка был немного раздражен, видимо, из-за моего разговора с Канатом. Киборг в предвкушении возможной драки потирал свои кулачищи и улыбался.

– Вы здесь откуда?! – с картинным удивлением спросила Монтана, будто вообще их не ожидала.

– Шли мимо. Сашки дома нет, тебя тоже, значит, здесь, – объяснил Кент ей, поддерживая игру.

– Садитесь, раз уж пришли. Мы ведь так редко расходимся друзьями, – благодушно пригласил Канат, иронически поглядывая на Монтану. Затем обратился к Лешке: – Да и с Сашкой твоей мы только познакомились.