Сержант пошел в армию в девятнадцать. В его части условия были хуже, чем в тюрьме. Пока он был «зеленым», он ишачил на «бывалых», потом сам стал таким. Некоторые из сослуживцев начали барыжить наркотой, били за отказ помогать или прикрывать. Впрочем, ротному было плевать вообще на все, что творили «деды» с солдатами, ему было важнее получить долю, потому что денежного довольствия едва хватало кормить семью. За полгода до дембеля Сержант решил сбежать из части, чтобы прекратить этот кошмар. Уже год он скрывался в подвалах или на чердаках, не смея вернуться домой. За это время он перезнакомился со всеми конторами города, в том числе с Верхней и Нижней Террас, и даже из Старого города (который часто именовали просто центром), где имели к нему должное уважение и прислушивались к его мнению. Сержант знал и Каната. Так что Алик с Бертом решили, что мне не помешает знакомство с таким влиятельным лицом. А в свете сегодняшних событий просто необходимо.

Потом перешли на более низменные темы. Так, например, мы выслушали в подробностях умопомрачительный рассказ Берта о его двоюродном брате, который имеет автомат и даже участвовал в перестрелке с мусорами. Берт также вскользь упомянул, что в это время ехал как раз мимо того места в почти пустом автобусе и сполз немного с сиденья, чтобы в него не попали.

В конце его рассказа, в котором часто употреблялся нецензурный лексикон, я взглянула на Лешку. Тот, почувствовав это, улыбнулся мне глазами и сказал друзьям:

– Все, поехали.

На улице стояли два мотоцикла – Аликовский «Чезет», куда уселись Алик и Берт, и Лешкина эксперименталка с поднятым задком, на которой устроились я и сам Лешка.

Ехать пришлось недолго. Попетляв по дворам больше для того, чтобы сбить меня с толку, чем для сокращения пути, наконец, мы остановились у нового, еще не полностью заселенного дома, пролезли в подвал, но там никого не было.

– Эх, опоздали, – досадливо сказал Берт.

– Он, наверное, в новую комнатуху перебрался, – предположил Алик. – Помнишь, которую мы для него нашли? Щас уже в подвалах холодно.

– Айда туда, – кивнул Берт.

Поехали совсем в другую сторону, и, наконец, прибыли к точно такому же дому, в котором была первая знаменитая комнатуха, только дом поновее.

Точно таким же путем, по длинному коридору техэтажа, мы добрались до второй комнатухи. Еще издалека мы заметили слабый мерцающий свет, но источник этого света был скрыт за углом, и мы поспешили к нему.

Комнатуха номер два почти ничем не отличалась от первой. Только на стенах были другие картинки и надписи. Да еще в углу было что-то, отдаленно напоминающее матрас, а на одном из трех ящиков, поставленных у стены, стояла керосиновая лампа – тот самый источник света. На другом ящике сидел Сержант.

Знала я о нем не очень много, но сейчас удивилась несоответствию его внешнего вида его возрасту. Ему было где-то около двадцати двух, а возле глаз у него уже появились морщины и в волосах серебристые пряди. Ростом чуть выше меня. Лицо загорелое, квадратное, глаза чуть запавшие, уставшие и, как мне показалось, немного печальные. Но в полутьме не было никакой возможности угадать его мысли.

Правда, все это я разглядела позже, а пока передо мной был фактически силуэт, ожидающий начала разговора. Только глаза поблескивали в темноте.

– Привет, Сержант, – поздоровались парни.

Я ничего не сказала, поглощенная своими исследованиями.

Сержант, не меняя выражения лица и позы, кивнул.

– Мы в подвал заехали – тебя нет, значит, здесь, – рассказывал Берт. – Че без лампочки сидишь? Темно ведь.

– Сгорела, – ответил Сержант немного хрипловатым баском.

– Мы с собой Сашку привезли. Помнишь, я говорил? – Алик кивнул в мою сторону.

– Помню.

– Еще два пазыря привезли и пожрать кое-чего, – Алик поднял перед собой авоську с консервами и бутылками.

– В углу оставь. Садитесь, – Сержант пристально всматривался в мое лицо. Даже чуть настороженно.

Ему, очевидно, многое пришлось пережить. Каждый новый человек мог стать для него потенциальной опасностью – ведь его могли просто сдать милиции или военной прокуратуре, просто позвонить и сообщить его местонахождение.

Признаться, я держалась точно так же настороженно. И старалась помалкивать.

Кент, встречавшийся с Сержантом уже раза три-четыре, чувствовал себя свободнее. Он отпил из бутылки, предложенной им, достал сигарету и закурил.

Берт вынул из кармана куртки две пачки «Моры» и отдал Сержанту, а сам задымил Аликовской «Салем». Алик угостил и меня, но я не взяла. Не то чтобы не хотелось, но неловко было курить при незнакомом человеке.

Потом Берт позвал Сержанта за угол, чтобы посоветоваться о чем-то. Туда же подошел Алик.

– Что ты затихла? – шепнул мне Кент, приобняв меня за плечо, чтобы подбодрить. – Будь как дома. А то молчишь и молчишь. Расскажи что-нибудь.

– Я не знаю, что говорить, – я уткнулась в него носом, стесняясь, и он, тихонько смеясь, обнял меня двумя руками: