Я подмигиваю Андрею и ныряю в салон автомобиля, пока он кладёт сумку с вещами в багажник.

Теперь остаётся выяснить, что придумал Комаров. Жаль, что не успею сегодня заскочить за шкатулкой, оставленной отцом, но завтра я обязательно загляну в неё.

— Не передумала брать меня с собой в ресторан? — спрашивает Андрей, как только мы немного отъезжаем от дома.

— Не рассчитывай, что тебе удастся от меня избавиться. Теперь ты будешь не только в рестораны со мной ходить…

— Мне так приятен ход твоих мыслей, просто не передать словами, как сильно, — Андрей чмокает меня в кончик носа и быстро возвращает внимание к дороге.

Чувствую, совсем скоро всё закончится.

Надеюсь, обойдёмся малыми жертвами.

— Как тебе? — кручусь перед Андреем в строгом костюме. В прошлый раз ему не понравилось, что я пошла на встречу с Комаровым в вечернем платье. Теперь решила одеться официально.

— Эта юбка так обтягивает твои бёдра, что у меня тут же всплывают в памяти флешбеки нашей ночи…

Я улыбаюсь. Приятно, что ему нравится, но вот неприятно, что и на Комарова может повлиять мой наряд неправильно. Он и без того бросается неоднозначными намёками.

— Мне переодеться?

— Не следует. Всё будет нормально. Я же пойду с тобой, — улыбается Андрей.

— Отлично. В таком случае мы можем ехать. Ничего страшного, если прибудем чуточку раньше.

Телефон снова звонит, и мне хочется откровенно послать муженька посидеть пятой точкой на раскалённой плите, но я сдерживаюсь и просто ставлю мобильник на беззвучный.

— Можно, я ему отвечу? — спрашивает Андрей, приблизившись ко мне.

— Зачем?

— Чтобы объяснить, что звонить женщине, которую потерял, не следует. Мне совсем не нравится, как портится твоё настроение, когда ты видишь входящий от него.

— Ерунда. Всё в порядке. Дело совсем не в звонках бывшего, просто слишком много всего навалилось, а мне хочется как можно скорее разгрузиться и уже смотреть в будущее, а не прошлое. Я должна заняться компанией. Сам видишь, какой с меня руководитель.

— Я научу тебя всему, чему меня обучил твой отец.

Сердце колит тупой иголкой при упоминании отца. Я не возненавидела его, но теперь каждый раз думаю о человеке и вспоминаю, что он убил мою мать. Уверена, хорошей жизнь у него не была, но при этом он умело улыбался и делал вид, что всё хорошо. Он заботился обо мне. Старался сделать всё, чтобы я не вспомнила прошлое.

Нет!..

Думать сейчас я должна о предстоящей встрече с Комаровым.

Мы с Андреем едем. Всю дорогу мужчина старается говорить на отстранённые темы, чтобы отвлечь меня. Он не может рассказать о своей службе, так как подписывал договор о неразглашении и ничего поведать не может, но делаю выводы, что это было слишком серьёзное отделение. Что-то вроде КГБ в советское время?

Около ресторана я оправляю юбку, вздёргиваю подбородок и готовлюсь смотреть с улыбкой в глаза Комарова, не показывая, что излишнее внимание с его стороны смущает меня.

— Всё-таки я угадал, и вы не смогли оставить своего спутника, Валерия.

— Вы ведь ничего против меня не имеете? — опережает Андрей, пожимая Комарову руку.

— Ну что вы! В мои годы иметь что-то против властных и сильных — глупо. Только женщина делает выбор. Очень надеюсь, что в этот раз она не ошибется. А если вдруг… я всегда могу протянуть руку помощи.

Андрей угрожающе щурится, но на выпад Комарова не отвечает. Мы садимся за столик, и я делаю глоток белого вина.

— Вы пригласили просто поужинать вместе?

Мне не терпится узнать, что же там за новости такие.

— К сожалению, жизнь слишком коротка, чтобы тратить время на простые ужины. Хотелось бы, но нет. Тем более у вас уже есть избранник, Валерия, — Комаров косится на Андрея.

— Мы с Андреем…

Хочу сказать, что друзья, но язык не поворачивается. С друзьями же не спят, правда? Конечно, нет. Да и в целом мне сложно называть его своим другом, потому что это явно нечто большее. Оправдываться перед отцом любовницы своего мужа я не обязана.

— Вы можете ничего не говорить. Это не допрос, — улыбается Комаров. — Я пригласил вас для того, чтобы поздравить. Теперь вы свободная женщина, Валерия. Мои люди сделали всё чисто. При разводе вашему мужу не отошло ровным счётом ничего. Мне и моей дочери чужого не надо, я уже говорил.

— Если Дима попытается оспорить?

— Поверьте… после того, что мы сделаем дальше — он не посмеет спорить. Он будет рад, что всё завершилось именно так, а не с подвешиванием за детородный орган. Я мог бы ему обеспечить и такую участь, но мой внук должен расти с отцом. Пусть этот отец тот ещё козёл, но я обучу его и превращу в преданного любящего супруга, можете не сомневаться.