— Что это? — поглядываю на купюры, но брать не спешу. — Хочешь откупиться от меня, чтобы не отвечать?

— Лап, не говори ерунду. Возьми, — выходит из машины и пихает мне деньги.

— Не буду я ничего брать, — убираю от себя лапу оборотня.

— Ничем противозаконным я не занимаюсь. Достаточно?

— Оставь себе, — отворачиваюсь. — У меня зарплата есть, — бурчу.

Волк снимает сумочку у меня с плеча:

— Я твой муж и буду тебя обеспечивать, — звучит твёрдое заявление у меня за спиной.

— Ты что делаешь? — поворачиваюсь.

Раждэн пихает в мою сумочку деньги, а потом вручает её мне.

— Закончатся бабки — скажешь. Ещё дам.

Он явно что-то скрывает. Что за калым, за который такие деньжищи платят? Оборотень мне не меньше тридцати тысяч в сумку сунул. Машину дорогуюв аренду взял, будто чашку кофе в автомате купил. И деньги заплатить мастеру порталов у него есть. Я попой чую подвох, но аргументов нет.

— Значит, не объяснишь? — гну бровь.

— Потом. Как-нибудь, — отмазывается волк.

— Тогда до свидания.

Припечатываю сумочку к его груди и иду по тротуару. Телефон, ключи от дома и мелочь на дорогу — в карманах. В сумке остались деньги зверя, зеркало и помада. Переживу потерю.

— Лапа! Лапа, стой!

— Отстань!

Иду и даже не оборачиваюсь.

За спиной мягко урчит мотор дорогой машины. Поравнявшись со мной, Раждэн опускает стекло.

— Лап, не глупи. Садись. На работу опоздаешь.

— Не сяду, пока не расскажешь, что ты делал этой ночью, — стою на своём.

Машина останавливается, а я продолжаю шагать. Метров пять ещё. Потом меня подхватывают сильные руки, и я добираюсь до авто, переваленная через крепкое плечо. Не кричу и не сопротивляюсь. Не хочу устраивать концерт для соседей.

— Что ты завелась? Не понимаю, — Раж усаживает меня на переднее сиденье. — Дался тебе этот калым, — пристёгивает меня ремнём безопасности.

— Мне далась правда, — заявляю, когда он садится за руль. — Как я научусь тебе доверять, если ты не говоришь мне правду?

— Да ёлки… — шепчет, глядя сквозь лобовое. — Делал кое-какую работу для одного оборотня, — признаётся громче.

— Да? — наклоняюсь, заглядываю Раждэну в лицо.

— Да, — выдыхает как-то нервно. — Что-то вроде услуг телохранителя. То, чем я занимался, пока Жанна мне рогов не наставила. Только разово.

— Сразу нельзя было объяснить? — фыркаю.

— Мне нельзя об этом распространяться.

И вроде правдоподобно звучит, но сердце грызёт червячок сомнения. Возможно, если бы Раждэн был со мной чуточку откровеннее и не скрывал пустяки, я бы не испытывала таких ощущений.

— Ладно, поехали, а то опоздаем, — решаю закрыть тему.

— Сначала на заправку. Бак почти пустой.

Едем на заправку. Молчим. Настроение испорчено и у меня, и у Ража.

Я делаю шаг навстречу примирению — кладу ладонь на бедро зверя:

— Пообещай, что на днях мы сядем, и ты мне про себя расскажешь.

— Только после того, как сгоняю в Альвахалл за лекарством. Мне сложно быть с тобой рядом и не хотеть до дурной башки.

— Хорошо, — хмурюсь и убираю руку.

Раждэн идёт оплачивать бензин, а я ловлю своё отражение в боковом зеркале. Тушь размазалась. Пытаюсь убрать несовершенство пальцем, но выходит только хуже. Блин, и салфеток с собой нет.

Гуляю взглядом по салону, ищу что-нибудь, что подойдёт, чтобы поправить макияж. Ничего. Это очень мужская машина. Может, в бардачке? Открываю, и мне на кеды приземляется какая-то бумажка. Хм, знакомый логотип.

Беру листок, и сердце перестаёт стучать. Это пропуск в Круг! Пропуск для бойца на имя Раждэна. Дата сегодняшняя.

То есть ночью он не работал на оборотня, а бился в Круге.

Теперь я понимаю, откуда у зверя машина, деньги и ссадина на брови. В Круге можно заработать неприлично большие суммы. Или умереть.

Кулак сам собой сжимается, бумажка хрустит.

До Старого города доезжаем без пробок. И молча. Раждэн строит из себя обиженного праведника, а я едва держусь, чтобы не заорать на него. Не хочу устраивать сцен в дороге.

Оборотень паркует машину возле МФЦ.

— Беги, лапа. Хорошего дня, — он даже не смотрит на меня.

Сейчас посмотрит!

— Это что такое, а?! — бросаю ему на колени пропуск.