— Вытяни руки.

— Это абсурд.

Она вытянула руки в стороны, и я надел жилет ей через голову. Иззи заплела свои светлые волосы в практичную французскую косу.

— Как и твой приезд сюда, но жилет, по крайней мере, задержит пули. — Я протянул ремешки у нее под мышками и защелкнул их спереди, стараясь держаться максимально профессионально.

— Тяжелый.

— Зато останешься жива.

Я достал кевларовый шлем из машины. Глаза Иззи полыхнули гневом:

— Ты шутишь?

— Да нормально, надевай, — выкрикнул Мэйхью, младший помощник, который уже сидел в авто.

— Никаких исключений. — Я пожал плечами. — Выбирай: или надеваешь шлем, или остаешься здесь.

Она напялила шлем, забралась в салон и села рядом с Мэйхью, а я занял переднее сиденье, как вчера. Остальная команда рассаживалась по машинам.

Через несколько минут мы выехали из ворот посольства и направились к взлетному полю, где стояли вертолеты.

Мы миновали ворота с колючей проволокой и выехали на поле, где нас ждали шесть далеко не новых «черных ястребов»[13]. Все мои инстинкты противились этому опасному путешествию, но я знал, что, если откажусь сопровождать Иззи, та полетит без меня. Я вышел из машины и открыл ей дверь. В этот раз Иззи удалось самой справиться с ремнем безопасности.

— Это что… футбольное поле? — спросила она, выйдя из автомобиля.

— Да, — ответил я.

Подошел Грэм; за ним стоял Торрес.

— Какой из них наш? — спросила Иззи.

— Первые два.

— Два? — Она растерянно взглянула на меня.

— Да, — кивнул я. — Мы всегда рассаживаемся по двум вертолетам на случай, если один собьют.

Ее глаза вспыхнули.

— Блэк, Роуз и четверо рядовых сядут во второй, — сказал Грэм и отошел в сторону. Хольт вывалился из машины вслед за Мэйхью.

— Чертова жара, — пробормотал он и повращал головой, разминая шею. Идущий за ним Келлман закатил глаза.

— Я не против. Мы сядем в первый, — ответил я Грэму и повернулся к Келлману: — Удачи, приятель. — Я усмехнулся, глядя на Хольта, утиравшего с шеи пот.

— И тебе того же. — Он многозначительно взглянул на Иззи, которая стояла и смотрела на «ястребов», выпучив глаза, а потом надела темные очки. — Похоже, у твоей пассажирки коленки трясутся.

Блин, блин, блин! О чем она только думала?

Я подошел к ней, поднимая клубы пыли, взял за локоть и наклонился, чтобы она слышала мой голос за пронзительным визгом двигателей.

— Ты до сих пор боишься летать? — спросил я.

— Все нормально. — Иззи выдернула локоть. — Я справлюсь.

— Это тебе не большой удобный лайнер, где можно надеть наушники и представить, что ты не здесь, — предупредил я.

— Я справлюсь, — заорала она, бросив на меня гневный взгляд через плечо, и мимо бортового стрелка у двери залезла в вертолет.

— Желаю повеселиться, — усмехнулся Торрес.

Я закатил глаза и поднялся в вертолет.

«Черные ястребы» предназначались для перевозки солдат. Я занял место за спиной пилота; Иззи села напротив. Женщина-пилот повернулась и протянула мне наушники с микрофоном. Я кивнул, надел их на шлем, включил, но выключил у микрофона звук.

Иззи пристегнулась — в этот раз у нее получилось на удивление ловко, — достала наушники из сумки, которая, вероятно, стоила больше, чем я зарабатывал за месяц, и с ужасом на них посмотрела.

Да, эти наушники на шлем не натянуть, а лететь без музыки она не сможет: это просто немыслимо, настоящая пытка, которой я не хотел ее подвергать.

Иззи бросила наушники в сумку и уставилась в окно с невозмутимым видом, но ее спина напряглась, она поджала губы, а при взлете сжала кулаки так, что костяшки побелели.

Когда мы оторвались от земли, наши взгляды встретились, и мы вмиг забыли, что находимся в «черном ястребе». Мы будто опять перенеслись в прошлое и снова держались за руки на рейсе 826, пока наш самолет стремительно падал в реку Миссури.

Иззи зажмурилась, а я расстегнул ремень, снял винтовку и достал из кармашка кевларового жилета свои маленькие наушники-капли. Потом приблизился к ней и присел на корточки.

Она задела меня коленом и открыла глаза. Наши взгляды встретились. Сердце сжалось, когда я увидел страх в ее глубоких карих глазах. Иззи быстро заморгала, пытаясь замаскировать свое состояние, но я всегда видел ее насквозь.

Я потянулся, вставил ей в уши свои наушники и сел на место, чувствуя на себе ее взгляд. Она поправила капли в ушах.