– Угораешь? Характеристика с детского лагеря? На вожатого? За два дня работы?

– Ну тут да… Это Егорыч не сильно оценит. Да и я не знал, что тебе статью впаяли на заводе. Это нехорошо.

– Да пошел в жопу твой Егорыч! И ты до кучи!

– В смысле?

– В коромысле!

– А чё ты на меня бузишь, я не пойму?

– Ты совсем баран? Я ж у тебя еще спрашивал, надо от меня что-то, или нет! О характеристике этой вообще речи не шло. Я даже не знал, что у вас там официально устраивают. Если б знал, не ждал бы ничего. А так из-за тебя только время потерял…

– Слышь чё – тормози там. Сам накосячил, сам и разбирайся – голос Жоры перестал быть доброжелательным и веселым. – Твои проблемы, что у тебя, дебила, мозгов нет, чтобы нормально с работы уйти. Голову бы включил, подумал бы о последствиях. Зато щас бы и трудовая нормальная была бы, и характеристика.

– Сроду у меня эту хрень нигде не просили…

– Ну, значит иди на кладбище могилы рой. Там точно не спросят.

Макар выругался, а больше сказать ему было и нечего.

– Может, всё-таки без нее? Спроси там у Егорыча, объясни ситуацию…

– Знаешь, родной – иди-ка ты в очко. Ни чё я спрашивать не буду. Ты там сильно деловой, я смотрю. Тебе и работу найди, и поговори за тебя, и ситуацию объясни… Оно мне надо?

– Тебе трудно, что ли?

– Представь себе. Я тебе тут и так уже за всё добазарился, а ты мне предлагаешь по новой к шефу катать? Хрен тебе на лицо. Скажу, что ты не можешь. Всё.

– Погоди, Жор…

– Иди вон лучше детей гоняй, пионервожатый. А магарыч я всё равно жду. В качестве компенсации будет…

– Да пошел ты – буркнул Мак и нажал на красную трубку, завершая вызов.

На улице смеркалось. Подступала темнота, которую немного рассеивали лишь фонари, которые начали зажигать по всей территории лагеря только сейчас. Вокруг не было ни души. Лишь издали были слышны звуки музыки из клуба, в которой Макар узнал отбивку его отряда. По всей видимости, “Бандерлоги” только что как раз закончили свое выступление и возвращались в зал под общие аплодисменты. Их вела Зоря, у которой наверняка было очень много вопросов к своему напарнику, которого пока что нигде не было видно. А тем временем этот самый напарник вдруг очнулся и обнаружил, что ноги занесли его на центральную площадь, а вот как и почему – это было уже не важно.

От гнева у вожатого на несколько секунд даже перехватило дыхание. Следом подступило и разочарование, без которого в таких ситуациях было просто никуда.

Макару потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и вдоволь намолчаться в пустоту.

– Иди ты в задницу! – прошипела на него Зоря, когда они дошли до вожатской комнаты. – Элементарное дело не смог сделать и свалил…

– Не ори. Мне позвонили. Звонок важный, надо было ответить – вяло пытался защищаться Мак. – А бумажку твою я Илье отдал…

– Какой ты молодец. Я тебя еще и похвалить должна? Там ты должен был сидеть. Ты!

– А он сам читать не умеет? На хер он там сидит тогда? Это вообще-то его работа должна быть…

– Ди-джей не отвечает за выступления отрядов, Макар. На нем общее сопровождение держится. Сколько работаю – всегда так было. И не надо мне рассказывать, как там у вас делали раньше.

– Хватит истерить, говорю.

– А если я начну говорить, кто и что должен делать, список большим получится. А ты и половины из этого не делаешь.

– Да уж конечно… – оборона Мака совсем расшаталась. Но, по правде говоря, особых усилий он и не прикладывал.

Ему было не до того.

– И музыку свою мы сами должны врубать, потому что это в наших же интересах. Это ты ему еще спасибо скажи – Ильюха хотя бы под конец втянулся и мы смогли до конца всё отыграть.

– Обязательно скажу – огрызнулся Макар.

– Слушай… Вот что ты за человек такой? Ты бы хоть ради приличия признал, что неправ. Нет – как баран уперся и всё тут. Или ты правда считаешь, что косяка не было? Ладно передо мной, ты хоть перед детьми извинись. Ты бы их лица там видел – мы единственные, кто так облажались. А щас на планерке мне еще за это выслушивать и объясняться…

– Почему тебе? Мне. Объясню всё, если вопросы будут.

– Обойдешься. На планерку я иду.

– Ты же вчера ходила. Сегодня моя очередь – попытался взять свое Макар. Однако выходило это у него также невнятно, как и до этого.

– Хрен тебе! Ты там всё равно ничего внятного сказать не сможешь. Хватит с нас сегодня позора. Лучше чем-нибудь полезным займись. У детей дискотека сейчас – иди последи. Потом раздай второй ужин и уложи их, если я не вернусь до этого. Справишься?!

Не дождавшись ответа, Зоря вышла из комнаты Макара и громко хлопнула дверью. Он не хотел с ней спорить. Не было желания и сил. Мак и не помнил, когда в последний раз так разочаровывался в людях, в себе и в жизни в целом. Желание уехать из лагеря было огромным, и он просто не хотел думать о том, что завтра ему снова предстоит бегать с отрядом по расписанию и заниматься всей той ерундой, которой он страдал на протяжении этого дня и которую уже успел мысленно оставить позади, готовясь к своему скорому возвращению в Ладный.