– Я не!..

– Не скажешь. Тогда я узнаю сам.

Пленник уставился на бесстрастное лицо лысого опричника, расчеркнутое шрамом – и, закатив глаза, издал леденящий душу крик. Он забился так, будто его резали заживо, но наручники и рука дознавателя держали крепко. Воздух наполнился искрами и запахом озона, от статики волосы на его голове встали дыбом.

Вопли длились не больше минуты. Стоило пленнику затихнуть, как опричник отнял руку и быстро надел черную перчатку.

– Что удалось узнать?

Дознаватель обернулся: в комнату вошел ещё один опричник с погонами майора.

– Очень спутанные воспоминания. Но он точно видел, кто унёс кодекс. И ещё, у него постоянно всплывало то же имя – Густав, Густав… тьфу ты. Проверьте всех, кто сбежал из дворца во время штурма. Прошерстите ещё раз записи со всех камер. У всех свидетелей проведите обыск.

– Ваша светлость, да там одни дворяне… Возмущений будет до небес.

– Пусть возмущаются. Мы имеем дело не просто с предательством и заговором. Эта попытка переворота организована извне. Всех, кто будут мешать следствию, можно считать соучастниками.

Следователь посуровел. От слов дознавателя разило холодом возможной войны. А тот тяжело опустил руку на его плечо.

– Им был нужен кодекс. И они до сих пор его ищут, сударь. Если найдут его раньше нас, то их наниматель сделает всё, чтобы вывезти книгу из России. Понимаете, что на кону? Потенциально один из сильнейших магов Империи не мог получить кодекс меньше рангом, чем Императорский! Подонки просчитали каждый шаг и ударили ровно после того, как Роман призвал Кодекс, но не дали ему заключить контракт.

– Выходит, кодекс не связан контрактом, он свободен.

Дознаватель кивнул.

– Сейчас это сможет сделать любой, у кого в руках он окажется. Представляете, какая сила сейчас на воле? За неё они убьют кого угодно. Такой силой не делятся.

– Понял, ваша светлость.

– Так что идите и ищите, господин Шипунов, лично обыщите каждый угол, но найдите зацепки!

– Слушаюсь.

– А этого… – он кивнул на мятежника, закатившего глаза. Повиснув на наручниках, прикрепленных к стене, он бессвязно мычал, пуская слюни.

– Утилизируем, как остальных "вывернутых", – кивнул тот.

Дознаватель вылетел из кабинета, а майор взял с высоченной стопки папок с фамилиями свидетелей несколько верхних.

– Корсаковы, Жуковы, Вайнеры… С них и начнём.

***

Прикрыв дверь в комнатку, Полина быстро подошла к массивному комоду. Мельком глянув в зеркало, подаренное когда-то княгиней Ольгой, она села на обшарпанный ковер и выдвинула нижний ящик. На свет показались аккуратно уложенные ряды свернутого конвертиками нижнего белья. Закусив губу, она поозиралась – больше для перестраховки, – и, сняв два верхних ряда в углу, осторожно вытащила невзрачный сверток.

Торопливо развернув его, она заглянула внутрь – и с облегчением вздохнула.

– Хорошо…

Так же тщательно замотав его, девушка переложила сверток на другое место, поглубже, и прикрыла сверху цветастым бельём. Она уже собиралась задвинуть ящик обратно, как на секунду задержала руку – и достала из другого конца небольшую коробочку в дорогой упаковке.

Под пленкой виднелись тонкие, полупрозрачные кружева изысканного белья. Ей они стоили жалованья за полгода, которые девушка откладывала на вольную грамоту. Позволить себе носить такое могла далеко не каждая боярышня, – как по цене, так и по откровенности наряда.

Но Поля знала, для кого она их наденет.

– Что, для княжича бережёшь?

Выронив коробочку, Полина вскочила и обернулась к двери.

– Варвара! – возмущенно вскрикнула она, заливаясь краской. – Нельзя же так пугать!

Женщина стояла в дверях, скрестив пухлые руки. На округлом, румяном, как пирог, лице сияла ехидная лисья улыбка.

– Так что, для княжича разорилася?

– Не для него! А если и да, какое тебе дело? – она деловито убрала коробочку в ящик и задвинула обратно. – И вообще, если ты уже мужикам не нравишься, нечего ко мне цепляться…

– Дура ты, Полька, – беззлобно ответила она. – Думаешь, княжич наш тебя так любит? Да у него еще в суворовском училище очередь из купеческих дочек стояла. А там, я тебе скажу, и не с таким приданым девки, – она очертила ладонями свои пышные формы. – И мужика ублажить умеют по-всякому.

– Знаю… – обиженно буркнула Поля.

– Знает она… а сама – хоть сейчас в койку к нему прыгнуть готова. Ну прыгнешь, и что? Полюбит он тебя разок-другой, поматросит всяко – и бросит с дитём в подоле. На него-то спрос всегда найдется, а ты кому такая нужна будешь?