Вцепившись в люк, я сдвинул его с места и заглянул вниз.

– Лезь первая.

Девчонка посмотрела на меня как на маньяка, затащившего её в свое логово. Но шум, донесшийся из переулка, откуда мы пришли, быстро отрезвил её. Прижав к себе книжку, она протянула мне руку и медленно, с моей помощью, спустилась по склизкой лестнице вниз.

Я полез следом. Опустившись ниже пояса, подцепил крышку люка и потащил назад. Едва она встала на место, как наверху послышался шум и топот ног. Я застыл и прислушался.

– Ушел, сука…

– Да говорю же, отсюда некуда деваться, ну не по стене же он полез! – выпалил хриплый, запыхавшийся голос.

– А в канализацию? – возразил первый.

– Ты нормальный вообще? – ответил второй. – Думаешь, холеный барский сынок полезет в этот дерьмосборник? Да он без помощи слуг даже свой член не достанет, чтобы поссать. Канализация… я тебе говорю, вон туда он ушел!

– Смотри мне, Самоха, босс башку-то нам быстро открутит. Ну пошли тогда…

Дождавшись, пока голоса затихнут, я спустился вниз, к дрожащей девчонке. Освещения никакого здесь не было. Пошарив по карманам, нашел чудом уцелевший при побеге альвафон с разбитым экраном и включил фонарик.

– За мной, – велел я, забирая у нее кодекс.

Минут пять мы шли вдоль по краю стока, поскальзываясь на мокром, склизком камне. Подсвечивая нам путь, я чутко слушал звуки сверху – как только над нами будет дорога или оживленная улица, мы вылезем и затеряемся в толпе. А дальше – в первое же отделение полиции, банк или офис опричников.

Но кроме журчания воды и попискивания вездесущих крыс пополам со всхлипами спутницы ничего не было.

– Ч-что… кто это вообще…

Я обернулся. Спутница, потрепанная и измазанная кровью и нечистотами, окончательно выбилась из сил и остановилась, опершись рукой на стену. В свете фонарика я рассмотрел ее лучше.

На ней была броская, недешевая одежда вперемешку с простецким шарфом и дешевой бижутерией. Причудливая прическа растрепалась, а яркий макияж растекся, открывая взгляду симпатичное лицо. На пальцах спутницы блестели три колечка, в ушах – сережки с гербом в виде дельфина.

До сих пор не оправившись о шока, девушка смотрела на меня и не знала, то ли бежать от меня сломя голову, то ли считать спасителем.

– Тебя как зовут?

– Алексия, – прошептала она, машинально пряча от меня запястье.

– А фамилия есть?

– Ко… Ковалевс…

– Понятно, – перебил я. – Ты из рода Плахиных.

Она застыла, выпучив глаза.

– К-как ты понял?

– Серьги. На тебе сережки с их родовым гербом. Какая теперь разница… пошли.

Притихнув, она поплелась за мной.

– Мне нельзя брать свою фамилию. Мы в опале… – прошептала она.

– Знаю, – кивнул я. – Мой род тоже.

– Жанна.

Я обернулся.

– Чего?

– Моё имя, настоящее. Не для работы.

Бледная и серьезная, она впервые смотрела мне прямо в глаза. Взглядом, в котором на миг мелькнула былая, почти забытая нотка благородной госпожи, наследницы древнего рода.

Что случилось с Плахиными, я знал только по слухам. Их сделали одним из показательных примеров: род почти полностью истребили, а земли разделили между лояльными князьями и промышленниками. Ну а наследники… можно было только догадываться, что их ждало.

А девчонка плелась за мной, продолжая бормотать себе под нос.

– Мой спутник, он… мой клиент. Я работаю в…

– Шш!

Я поднял голову: сверху доносились приглушенные гудки машин и невнятный шум. Похоже, мы на месте. Осталось найти выход.

– За мной.

Лаз наверх нашелся метров через тридцать, за поворотом. Проржавевшая лесенка вела к такому же люку, через который мы вошли. Сняв изорванный китель, я замотал в него кодекс.

Конечно, он принадлежал цесаревичу. И честь дворянина велела мне вернуть его. Но пока… слишком опасно нам с ним быть вместе.

Скрепя сердце, я сунул сверток с кодексом в руки девушке.

– Вот что, Жанна. Уроды, расстрелявшие твоего спутника и тех людей, уже совершили покушение на цесаревича и положили кучу знати. Им нечего терять, еще пара трупов их не остановит. Из хороших новостей – их ищут все от полиции до Великих Князей с кодексами. А плохая новость – они ищут…

Я покосился на кодекс. Ни к чему ей знать о нем.

– …меня. Им нужен я, единственный свидетель. Но и тебя они видели, а лишние свидетели им не нужны. Здесь нам сидеть нельзя, они скоро догадаются, куда мы ушли, но и наверху нас могут ждать.

– И что тогда делать? – растерянно спросила она.

– Выбираться отсюда самим и идти к властям. Время работает против террористов. И против нас.

Я оглянулся назад – из глубины тоннеля доносились лишь журчание воды и отдаленные шлепки. Пока здесь безопасно, но только пока.