Марьям делает глоток чая, невзначай к окну отворачивается. Спрашивает аккуратно, но я ловлю нотки заинтересованности.

Лиса.

Хочет выведать, что я предложить готов?

Я бы согласился на любые условия в обмен на свидание с Марой. Но боюсь, она это воспримет как подкуп. И лишь отдалиться.

Значит, по-другому действовать буду.

— А ты хочешь меня отвадить или заинтересовать? — уточняю.

— Просто разговор поддерживаю.

Плечиками пожимает, а взгляд — хитрый.

Но это хорошо. Значит, со мной сейчас профессионализм не включает. Можно поговорить. Брони нет.

— Думаю, — соглашаюсь я. — Опрос показал, что многим покупателям продукция нравится.

— Нравится, — Мара кивает. — Я сама пользуюсь, довольна. Я уточняю для того, чтобы понимать. От тебя предложения ждать, или я спокойно другого инвестора рекомендую.

— Значит, не всё там так чисто. Если меня ждёшь.

— Савва, — усмехается игриво. — Тебя я не жду. Изучаю варианты. Там условия хорошие предлагают, но мне просто личность инвестора не нравится. Мои загоны.

— А моя личность, значит, нравится? Можешь воспользоваться пятьдесят первой. Не свидетельствовать против себя.

Возвращаю старую шпильку, а Мара лишь глаза закатывает. Усмешку за кружкой прячет.

Сообщаю девушке, что предложение будет в понедельник. Фирма хорошая, так-то. А встреча с Марьям… Это перекроет любые недостатки.

Медленно нас затягивает в разговор. Отвлечённый, не по работе. Медленно и аккуратно, но Марьям рассказывает о том, как жила в это время.

Делится маленькими историями о Кирилле, которые вызывают улыбку. Он… Невероятный, да. Весь в мать.

Крутится вокруг. Для еды усаживается рядом с Марьям, с радостью поглощает спагетти, хотя выбирал совсем другое.

— А отом вав, — взмахивает ладошками. — И дива скафала, фто там…

Я даже не вникаю, а просто наблюдаю за ними. Как Марьям улыбается сыну, расспрашивает подробно. А он восторженно говорит об аниматорах.

Мелькает секундное ощущение семьи. И я цепляюсь за него. Удерживаю всеми способами.

И сделаю всё, чтобы это ощущение стало постоянным.

— А потом он… Так! И оп… Всё номально.

Кирюша взахлёб рассказывает, как спасали его машинку. Сын уронил её на асфальт, а Савва… Как герой вставил колёсико обратно.

Я с улыбкой это вспоминаю, потому что… Эти двое так похожи друг на друга, что даже раздражает. Хотя бы внешности радуюсь, это мой сын. А так…

— Давай помогу.

Савва предложил, а Кирюша его внимательным взглядом смерил. Недоверчивым и серьёзным. Словно примерялся, насколько можно доверить мужчине свою машинку.

У Саввы, в более взрослых чертах, такое же происходило, когда он новый проект изучал. А теперь сам стал предметом изучения.

Кирюша с недоверием протянул машинку. Перед этим убедился, что у меня не хватает сил.

А Дубинин… Все мужчины дети, да? Потому что едва не засеял от такой важной просьбы. С двойным усердием принялся за работу.

Машинку спасли. Савва в глазах сына стал почти героем.

А я просто радовалась, что мне не нужно будет успокаивать расстроенного Кирюшу.

— Вот, — сын демонстрирует машинку. — Класс?

— Класс, милый.

Мама треплет его по волосам, а сама на меня поглядывает. С прищуром и любопытством, на дне глаз мелькает беспокойство.

У неё такой взгляд… Какой только у мам бывает. Будто она всё-всё в моих мыслях прочитала, а теперь переживает и мысленно совет пытается вложить в мою голову.

И неважно пять мне лет или двадцать пять — мама всё считывает.

Она поднимается, обещая принести Кирюше перекусить, а сама мне на дверь указывает. Детская привычка просыпается. Вытянуться по струнке и придумать оправдание.

Но это с отцом больше работало. Для него мне всегда хотелось быть идеальной и умненькой, не разочаровывать. С мамой проще.

— Что у вас с Саввой? — уточняет она с тревогой, прикрывает дверь на кухню. — Он теперь будет постоянно с Кирюшей?

— Планирует, — я обнимаю себя за плечи. — Я пока ничего точно не знаю, мам. Он говорит, что отступать или пропадать не собирается. Я в этом не сомневаюсь.

— И что? Он надеется, что ты просто всё бросишь и вернёшься обратно?

— Мам, об этом речи не идёт! Мы с ним не пара. Но родители Кирюши. Кир пока не знает, естественно. Но Дубинин не будет долго довольствоваться малым.