Я медленно начинаю принимать реальность. Смиряюсь с этим. Я не могу просто винить Савву всё жизнь.

Ладно, я могу. Но ничего хорошего из этого не получится. Лелеять обиду и боль можно в детстве, а во взрослой жизни это часто мешает.

Поступил ли Дубинин как мерзавец? Определённо.

Собираюсь ли я просто простить его? Нет.

Но я не буду фокусироваться на этом, нужно двигаться вперёд. Пока что как отец Савва себя пытается показать с лучшей стороны.

— Ещё бы ты к нему вернулась! — мама взмахивает полотенцем. — Я о другом. Ты уехала из-за него. Теперь он весь такой приехал и хочет отцом быть. Только живёт-то он далеко! И как дальше? Так и знай, я никуда не поеду.

— Мам.

Я слабо улыбаюсь. Подхожу ближе, обнимая. Стараюсь утихомирить, а то мама пойдёт на Дубинина с полотенцем в руках.

И победителем будет совсем не Савва.

— Я никуда не уеду, — усмехаюсь я. — Не стану я из-за Дубинина снова свою жизнь менять. Он сам планирует переезд. Это его забота, не моя.

— Ну и правильно, — мама заметно расслабляется. — Всё равно будь аккуратной, Марьяш. Хорошо?

— Конечно. И врать не хорошо, ты сама учила.

— Где я соврала?

— Ты бы со мной переехала, даже если бы была не согласна.

— Ишь ты. Киш, умничает она мне тут. Иди работай.

Я со смехом вылетаю из кухни. Мама с полотенцем — это страшное оружие, так я скажу.

Я быстро прощаюсь с Кирюшей. Сын уже увлечён кубиками, поэтому спокойно меня отпускает. А я мчусь на встречу.

У меня очень хорошее настроение, и я хватаюсь за него изо всех сил. Пытаюсь закупорить в бутылочку и спрятать в груди, чтобы не поддаваться злости.

Химики и Юра. И с мужчиной я не говорила пока. Потому что мне кажется… Я буду кричать или остро реагировать. А я хочу сохранять чистый рассудок.

Я рекомендовала учредителю химиков не спешить пока. Обдумать всё снова, насколько он хочет сотрудничать с Балабановым. Но мужчина решил увидеть новое предложение.

Я его понимаю. Ему нужны инвестиции, в кратчайшие сроки. Это позволит заводу держаться на плаву.

Просто Юра… С ним будет сложно спокойно говорить. В этом моя проблема, я знаю. Я не умею разделять работу и личное.

В личном я не умею оставаться хладнокровной и собранной. Только если выпускаю коготки, но всё равно же бурлит.

А Юра стал личным. Кому я доверяла.

Ещё когда предложил помощь, когда мы решились на фиктивный брак. А после…

— Я хочу большего, чем просто фиктивный брак.

И подстава с документами.

Мне хочется верить в лучшее, но…

Ну не станет юрист без ведома начальника подменять договора. Либо привык так работать. Значит, Юра постоянно подставляет кого-то?

Из-за этого у него могли быть проблемы с генералом и бизнесом? Не из-за Дубинина.

Эгоистично то, что меня это лично задевает. Юра меня подставить хотел. Меня выставить некомпетентным юристом.

И это отлично так топчет моё женское самолюбие. Щедро посыпает сомнения в душе.

Его внимание было истинным? Тот хриплый шёпот? Или всё для того, чтобы я растаяла и подвела своего клиента?

Я прижимаю ладонь ко лбу, медленно выдыхаю. Стряхиваю с себя лишние мысли, надеваю броню.

Выхожу из такси уверенной походкой. Чувствую себя ледоколом, готовым расколоть любого, кто станет на пути.

Каблуки громко цокают по плитке, и это удивительным образом успокаивает меня. Я снова чувствую себя собой.

Марьям Дубининой. Хорошим юристом. Ведьмой.

— Маш…

Знакомый голос догоняет меня у лифта. Я не оглядываюсь и делаю вид, что не замечаю Юру. Мой фиктивный муж сейчас — господин Балабанов.

И отношение он получит соответственное.

— Здравствуйте, — я киваю, нажимаю на кнопку вызова. — Вы заранее приехали? Встреча назначена на три.

— Я чувствовал, что ты не станешь нормально разговаривать, — мужчина вздыхает. — Ты всё ещё обижаешься?

— Обижаюсь? Обижаются на близких, Юрий Сергеевич.

— Прекрати ты разговаривать так, будто меня не знаешь. Это уже смешно. Ты же понимаешь, что нам нужно поговорить. Я твой муж, в конце концов.

— Кстати об этом.

Я захожу в лифт, а Юра следует за мной. Достаю из сумки папку с документами и протягиваю ему.

Затылок покалывает от волнения, но я остаюсь невозмутимой. Отмахиваюсь от лёгкого раздражения. Словно я что-то должна, а сейчас — сбегаю от ответственности.

— Это финальный вариант брачного договора, — я дёргаю уголком губ. — С твоими новыми приобретениями, которые остаются тебе.