Сегодня я записалась в лабораторию. Одну из лучших, судя по отзывам. На базе частной больницы. Тяну упирающегося Кирюшу, который очень не хочет к врачам.

Но мне нужно всё проверить. Я же говорила, что перестраховщица. И если сын может чем-то болеть…

Нет, даже думать не хочу об этом. Но лучше перестраховаться. От пары анализов хуже не будет.

— Так надо, милый, — уговариваю сына. — А после поищем машинки?

— Нет!

— А если мотоцикл? — иду на крайний шаг.

— Ни за что.

Произносит с расстановкой, скрещивая руки на груди. Смотрит серьёзно и важно. Переговоров требует.

И они даются мне с трудом.

Новая игрушка. Машинки. Много сладостей.

И я тоже должна сдать анализы, чтобы показать, что это не больно.

Приемлемо, на самом деле. А ещё — пугающе. Если Кирюша ведёт себя так в два, то что будет после?

С содроганием представляю подростковый период.

— Видишь, — улыбаюсь, когда лаборант берёт у меня кровь. — Не больно.

— Хм.

Сын крутится рядом, вблизи всё рассматривая. Прикидывает, насколько моим словам можно доверять.

Чудо моё.

Лишь после этого протягивает руку. Испуганно жмурится, когда ему протыкают кожу.

Приоткрывает один глазик, не почувствовав сильной боли. Иголки ведь детские, тоненькие совсем.

Я заказываю самый детальный анализ, который только можно. Чтобы проверили возможные заболевания крови. И для себя заодно. Не зря же сдавала кровь?

В последний раз обследовалась после родов. С ребёнком и работой некогда было.

Кирюша, весело подпрыгивает, тянет меня на поиски машинок. Хорошо, что рядом с клиникой есть парк.

И там много развлечений для детей, хотя на улице зима. Непривычно.

Сын делает свой круг на машинке, после просит ещё. Тут большая детская площадка. Много качелей для детей.

Идеально ведь.

А родители грустные…

Я внимательно рассматриваю и детей, и родителей. Замечаю на тонких ручках больничные браслеты.

Оглядываюсь.

Ох.

— Кирюш, лучше пойдём.

Но сына так просто не убедить. Просит ещё с кем-то поиграть. Не понимая, что больные детки не хотят бегать. В павильон какой-то просится.

Детское отделение прямо через дорогу. И кто может… Приводит детей сюда.

Давящая атмосфера. Сильнее раззадоривает мои страхи.

— Мам, я не хочу, — спорит малыш.

— Кирилл, сейчас, — настаиваю. Сын уныло кивает. — В другом месте, погуляем. Хорошо?

— Ладно.

Соглашается, понимая, что выхода нет. Обиженно не даёт руку, семенит рядом. Но мне хочется поскорее уйти.

Сама не понимаю, почему так себя ощущаю.

— Ляля! — истошный крик оглушает. — Тебе нельзя так. Милая, мы же договаривались. Ляль, солнышко…

Я оборачиваюсь. Инстинктивно. Раздражитель бьет по нервам, заставляя вздрогнуть всем телом.

Слишком знакомое имя.

Слишком невозможное совпадение.

Светловолосая девушка возится с ребёнком. Девочка в коляске, бледная, измученная.

Это же…

Да нет.

Не может это быть Наташа и Ляля.

Они заграницей лечатся.

Девушка медленно поднимается. Бросает мимолётный взгляд в мою сторону. А после замирает.

Впивается взглядом в меня. Приоткрывает губы.

Будто узнаёт.

Будто знает меня!

— Мам! — сын дёргает меня за рукав пальто. Наташа вздрагивает, смотря на моего ребёнка. — Ты пялишься. Так нельзя.

— Да, я…

— И тётя пялится. Ты их знаешь?

Знаю?

Любовница моего бывшего мужа.

И их дочь.

Ради которых Дубинин на всё готов. Судя по всему, даже на преступление.

И хуже всего…

Кирилл только что сдал кровь в клинике, где они лечатся.

В клинике, где Савва наверняка сможет раздобыть результаты анализов.

— У неё зайчик из мультика! Я тоже хочу.

Кирилл вырывается из моей дрожащей руки. Бросается вперёд. Пытаюсь перехватить его, но не успеваю.

Это делает другой мужчина. Облегчённо выдыхаю, пока незнакомец не поворачивается ко мне лицом.

Твою же…

Умираю на месте.

Дубинин.

Черт возьми, Дубинин!