Поглядываю на часы: время близится к первому часу ночи. Что-то странное. Всего час назад меня отправили с двумя сантиметрами раскрытия, а сейчас каждая схватка вынуждает меня на выходе кряхтеть, спирает дыхание! Рано же еще. Не может быть потуг! Я встречаю огненные схватки одну за другой, отпускаю – и проваливаюсь в гипнонирвану.

«Представляй, что твоя шейка матки как тающее масло» – звучит в наушниках. Поглядываю на доулу: неужели она не видит, как странно заканчивается каждая схватка уже полчаса? Я уже не могу это скрывать, подрыкиваю голосом на каждом выходе. Дом спит. Тихо-тихо переползаю в ванную, никого не трогаю. «Лёвушка, я здесь, я знаю, что тебе страшно. Мне тоже очень страшно! Я рядом, чувствую то же, что и ты! Мы вместе».

Собираюсь залезть в ванную. Вода остыла! Доула в недоумении наблюдает за мной. Открываю слив. Схватка сбивает с ног, начинаю тихо и жалобно плакать и просить скорее набрать воды. Доула понимает меня по-своему и бежит за стаканом с водой. Девочка-оператор не выдерживает и говорит ей: да в ванну воды наливайте и акушерку зовите! Суета. Няня нервничает. Дети спят. Следующая схватка встречает меня на коленях в ванне, заканчивается грозным рыком и появлением Дэви. Я уже не могу сдерживать это и рычу, рычу, тужусь и плачу. Дэви убегает за своим ящичком со всем необходимым, а я чувствую, что Лев уже на выходе. Времени осталось всего на пару схваток!

Маленькая торпеда движется внутри меня к выходу. Я вспоминаю это явное ощущение – этот ребенок выходит в разы проще всех остальных. Я не помогаю ему совсем, а просто даю делать то, что он хочет! Дэви принимает Льва в свои руки и кричит: «Позовите девочку!» Спросонья она забыла имя Василисы, но помнит, что обещала ей дать поймать малыша. Василису будят, она входит, когда Лев уже в моих руках – такой крохотный, в смазке, с пульсирующей пуповиной, с головой ровно той же формы, что была у Василисы и Макарки сразу после рождения. Я-то помню эту головешку, а Васька растерялась. Няня говорит мне:

– Саш, говорят, девочка!

– Это девочка?

– Я не знаю!

Ложусь в удобное положение в наполненную до половины ванну, разглядываю прибывшего на эту планету малыша, проверяю между ножек – ну вы что, мальчик это! Это ж мой Лев! Лёвушка! Маленький! Хороший мой! Привет! Привет, мой родной! Не бойся! Я с тобой. Я рядом. Я всегда буду рядом!

Мне очень хотелось рассказать эту часть подробно, потому что она очень важна для меня. Я хочу сохранить в памяти все детали того дня. Как я без труда через каких-то семь-десять минут родила красивую плаценту – ангела-хранителя моего сына; ангела, который защищал моего ребенка вместе со мной все девять месяцев.

Как мы лежали дальше вместе и знакомились. И никто не мешал нам. Как перерезание пуповины и отделение от плаценты произошло несколькими часами позже… Как я прикладывала такого крошку Льва к груди и как жадно и уверенно он присасывался, словно репетировал это все девять месяцев своей жизни в том внутриутробном мире…

Как я надела на Лёвика первый костюмчик, купленный в Таиланде. На нем были нарисованы маленькие крокодильчики, жирафики и, конечно же, львы. Самое сложное чувство накрывало меня, когда я сидела на кровати, смотрела за окно на пальмы, а потом переводила взгляд на Лёвушку и понимала, что кроме меня никому на свете до этого человечка дела нет. Это было невыносимо.

Все, что будет дальше, будет касаться только меня – все хлопоты, радости. Меня туманили окситоциновые облака, я рыдала от любви к малышу и от горя, что мне абсолютно не с кем разделить эту неземную любовь и умиление! Ни одному врагу на свете я не пожелаю оказаться в этой ситуации. В моменте беснующихся гормонов, молочных рек и послеродового состояния чувствовать это невыносимо.

В России начинается показ реалити-шоу «Беременные». На меня обрушивается водопад поддержки, восхищения, внимания от женщин России. И не только! Когда я шла по Лос-Анджелесу, с другой стороны улицы раздавался мужской крик: «Саша, моя жена в восторге от вас! Спасибо вам за все!»

Это был очень особенный момент. С одной стороны – я растила младенчика, заботилась о старших малышах, ходила на прогулки уже в качестве мамы троих детей, продолжала работать с коллекциями, писать статьи и планировать. С другой – у меня не было помощи и поддержки. Уже через два дня после родов я толкала перед собой тележку в супермаркете, тащила тяжелые пакеты из машины к квартире, заливаясь кровью и слезами… С третьей стороны, в интернете нашлись не только те, кого вдохновил мой опыт, – началась настоящая травля меня. Заветная цель хейтеров – чтобы меня «пинком под зад вышвырнули из США», чтобы у меня ничего не получилось. В тот момент, когда я была невероятно уязвима и мне было по-женски тяжело, я воспринимала такое отношение к себе очень эмоционально. Только позже я осознала, кто эти люди, что ими движет, пожалела их от души и пошла своей дорогой.

Мама с папой подали документы на американские визы. Маме одобрили сразу же. А вот папу, который работает в Звездном городке, донимали вопросами еще месяц. Проверка съела большую часть папиного отпуска, и, когда до выхода на работу оставалось всего десять дней, папе одобрили визу и выдали паспорт. Они с мамой купили билеты на рейс через Лондон (прямых уже не было в наличии) и в тот же день, не теряя ни минуты, вылетели в Лос-Анджелес ко мне и теперь уже троим внукам!

Я спала и ничего не знала. Только утром, проснувшись, получила сообщение о том, что родители уже в самолете. Мы оставили трехнедельного Лёву с няней, купили с Васей и Макаркой шарики и цветы, нарисовали плакат и стояли в аэропорту Брэдли, высматривая родные лица. Сердца колотились, прошло почти три часа с момента приземления самолета, пора кормить Лёвку, а их все нет. И сообщения не доходят.