Он, видимо нервничал. Пошёл деловой разговор. Цену назначил. Загнул. Ну и цена! Ладно я сам. Покажи хоть как камни колоть. Я их сам уберу.

Неси карандаш и кормилицу. Он принёс карандаш и бутылку вина, листочек бумаги.

Каменотёс смеялся долго. Раскатисто, охал, гладил живот и дёргал ус. Потом сел на камень, налил стакан – протянул.

– На, ты первый.

– Да вы что, да нет, вы.

– Пей.

Выпили по стакану. Занюхали замусоленным кусочком печенья. Отломил кусочек дал, дал хозяину, мааленький кусочек.

– На, загрызи ветчиной. Не бойся копчёностей.

– Копчёности. Ко пчё но стиии..Это только у нас осталось, мясного, да маслы продают в магазине, а пишут суповой набор.

Каменотёс почесал затылок. Налил ещё по половиночке, протянул хозяину, и выпил сам.

– Дурак! Карандаш это лом! А кормилица – кувалда. Тащи. Твою мать.

– Да ну тебя и карандаш! Этим карандашом, из арматурины, руки сразу сотрёшь до костей. А кормилица великовата. Ты её хоть поднимаешь? С твоей комплекцией нужно поменьше. Нука, попробуй вдарь здесь, Вот здесь,– он показал красным, в хитиновом покрове негнущимся пальцем точку.

Хозяин размахнулся, бахнул кувалдой раз, другой. Нет. Нет толку. Нет. Камень дрожал, летели брызги – осколки, пахло каменной гарью.

– Ээ. Молодец. Я думал ты её и не поднимешь! Жилистый. Давай я.

Он взял свою кормилицу, поплевал на ладошки, потёр руки. Потом погладил рукоятку, взял и, ухнул. Удар пришёлся не потому месту, а чуть выше и камень глухо раскололся. Хозяин ахнул.

– Наливай!

Выпили. Допили. Загрызли, ветчиной.

– Вот смотри, две ошибки. Одна ошибка твоя – ударил немного не туда, а вторая природы. Сделала она тебя не так, тут нужен удар всем телом. А ты хоть и поднимаешь и бьёшь, но удар не тот. И сколько ты их наколешь.

– Да мне два камня в день и хватит.

– Э брат, ну ты даёшь.

– Да мне много и не надо. Два три камня в день. Я Как тот поэт – стихи пописал, дрова поколол.

– А ты что стихи пишешь?

– Не стихов не могу, а вот пишу, хотите покажу?

– Наливай! Он расколол ещё пару каменюк. Сел, вытер пот со лба.

– А чё у тебя дом такой хреновый, и не живёшь ты в нём?!

– Да это не жильё. А мастерская. Вот первую половину купил, вторую долбанное Б. Т. И. уже год не даёт бумагу и всё тут.

– Даа, я знаю, тут художники жили. Разошлись, поделли. Он уехал на север, а она на Юг. А дом пустовал, почти завалился.

– Правильно. Я половину его купил. А её говорят неправильно оформлены документы. Юристы уверяют, она дура, в поселковом тоже, она ходит нос к небу и всё тут. Вот в феврале, как год, а бумагу не даёт. Домик валится, а я пока не оформлю, ремонт начинать не буду.

– Ну, правильно, вот сучка. Я её знаю. Худая такая носатая, зараза. Фу ты, а не человек. Наливай! Так что ты тут делаешь? Слышал тут ты горшки делаешь и выжигаешь там?

Конец ознакомительного фрагмента.