– Домой, – глупо смотрю на него и хлопаю длинными ресничками. – Если так беспокоишься, можешь проводить, – выпаливаю неожиданно для самой себя.

Миша, не говоря ни слова, кивает, и мы вместе, реально идём к машине такси. Садимся и точно так же молча всю дорогу едем до моего дома.

Что за сюр?

Выходим из автомобиля. Ну как, выходим. Я и правда более менее вышла, а вот Миша, кажется, вывалился. В тёплом салоне такси, судя по всему, его ещё больше развезло с алкоголя.

– Ну ты и надрался, – ехидно посмеиваюсь над ним. – Это не ты… вы, а да какая уже разница! Короче, это тебя Михрютка надо было провожать, а не меня. Ошибочка вышла, – и захожусь в ехидном смехе.

– Ржёшь, как злая ведьма, – бухтит он и тут же получает от меня пинок под колено.

– Ты чё творишь, англичанка?

– Это за ведьму, – бросаю и топаю к подъезду, открываю дверь и всё же оборачиваюсь. Миша стоит на том же месте. – Ну и? Уезжать не планируешь?

– Это что за место? – только сейчас удивляется смене моего места жительства и осматривается по сторонам.

– Мой дом.

– Переехала, что ли? К себе не пригласишь? – вставляет руки в карманы джинсов и, покачиваясь, смотрит на меня с улыбкой. Пьяной, наглой улыбкой.

– Нет!

– А если я такой бухой сейчас попаду в беду? Один.

– Миша, ну какой адекватный хулиган посмеет рыпаться на такой Эверест, как ты? Самому то не смешно? – вздыхаю и качаю в безнадёге головой.

– Адекватный хулиган? Смешно, – отбивает он, делает шаг в сторону, но каким-то образом его ноги заплетаются, и он падает.

Я честно пыталась сдержать смех, но это невозможно. Подхожу к нему, хотя моя помощь в итоге не потребовалась. Гора лёгким рывком возвращает своё тело в вертикальное положение.

Смотрю на него оценивающим взглядом, и внезапно, мне в голову приходит мысль. Я же могу припугнуть Толика этим здоровяком, и тогда, может, он будет меньше ко мне докапываться.

– Пойдём большой парень, но не рассчитывай на царские хоромы. Мы люди скромные, живём небогато, если брезгуешь, идти со мной не советую.

Миша внезапно приободряется.

– Нормально, идём.

Заходим в квартиру, и я делаю знак “молчать”, приложив указательный палец к губам. Гора послушно кивает с глупым видом и начинает разуваться, а затем аккуратно ставит свою обувь, кажется, сорок пятого размера, не меньше, в уголок, чтобы она не мешалась. Крадемся на носочках мимо спальни Толика и мамы, сквозь щель под дверью замечаю, что у них включён телевизор, но, скорее всего, они спят под него. Проходим дальше и попадаем в мою комнату. Закрываю за Мишей дверь на старенький шпингалет, разворачиваюсь к нему лицом, и теперь мы стоим друг напротив друга в полной темноте. Только глаза блестят и слышно, как мы дышим.

Миша выглядит в моей комнате настолько необычно, неправильно, ошибочно, потому что он… другой, что ли.

– Мурашка, подойди ко мне, – протягивает руки.

– Миша, что ещё за Мурашка?

– Ну, ты же Мурашкина, а это сокращение, – невозмутимо поясняет и вновь тянет ко мне свои лапы.

Приподнимаю вверх брови, но оставляю это без комментариев. Окей, пусть будет Мурашка, почему-то в его исполнении это звучит менее раздражающе, чем “англичанка”. Даже мило.

– Ты спишь на полу, понял? – шепчу командным тоном и тыкаю пальцем в пол.

– Понял я, понял. Подойди.

Делаю вперёд два шага и оказываюсь прямо перед ним. Поднимаю вверх голову, и Гора тут же срывается. Прижимает меня к своему телу, покрывает сотнями поцелуев, а наша одежда в ночной тишине так откровенно шелестит, что мне от всего этого безумия башню кренит к чертям собачьим.

Его рука скользит по моей спине, нащупывает маленькую молнию и уверенно тянет её вниз. И тут меня словно ледяной водой окатывает. Начинаю панически хапать ртом воздух, руками прижимаю платье к груди и выворачиваюсь из крепких мужских рук.

– Миша, руки! Контролируй себя, пожалуйста, – пячусь назад и упираюсь спиной в холодный бетон, отчего тут же вздрагиваю. – На пол!

Он начинает пыхтеть, как настоящий медведь.

– Да ты реально издеваешься! – свирепеет.

Стаскивает с себя рубашку, джинсы и остаётся в одних боксерах. А я стою и ошалело наблюдаю за всеми его действиями, не в силах и слова вымолвить.

– Прям так спать на коврике? – недовольно бухтит он.

– А? Нет, конечно, подожди. И отвернись, пожалуйста, я переодену платье.

– Что я женских тел не видел, – поднимает вверх брови.

– Моё, не видел! Так что отвернись, дурной.

Миша снова недовольно фыркает, но повинуется, и я быстренько открываю шкаф, ищу свою пижаму, молниеносно переодеваюсь, постоянно косясь в его сторону. Затем достаю с верхней полки зимнее толстое одеяло, стелю его на пол, сверху ещё одно одеяло, делюсь одной подушкой и выдаю свежую простыню, чтобы он мог укрыться.

– Готово! – довольная, упираю руки в бока. – Ну как тебе? Ты рад такой царской перине?