— Че-то муторно, — подает голос Илай, — неизвестно куда бредем.

— Хочешь вести? — свечу ему в лицо, он поднимает руку.

— Ты коп, что ли? Не свети!

— А ты давай поспокойней.

Хотя он прав, мы движемся неизвестно куда. Углубляемся в скалу, все больше запутываясь в лабиринте…

Очередной поворот. Свечу вперед, вижу что-то колышущееся, густое и отскакиваю, чуть ли не сбивая с ног идущую позади Вики. Она вскрикивает.

— Что там еще? — недовольно ворчит Илай.

Осторожно выглядываю из-за поворота, и виду широкий туннель, весь залепленный паутиной.

* * *

Та паутина, что поближе, очень густая и напоминает буроватую тяжелую простыню. За ней — более редкие воздушные переплетения, вот только нити толщиной с леску, наверное, человек может в такой запутаться, к тому же и они имеют необычный темный оттенок. Над паутиной в своде туннеля широкое отверстие, начало вертикального коридора.

Дальше за паутиной истекает багрянцем сломанный тотем. Нити тянутся из него. И они точно бурые, теперь окончательно понимаю это — будто материализовавшаяся деформа. Помня, чем все обернулось в прошлый раз, невольно начинаю пятиться. Костяной нож на шее мелко вибрирует, будто просится к тотему.

Это не может быть деформа, просто нити ею напитаны, и мне кажется, что они целиком из нее состоят. Но почему они так насыщены ею? Приглядываюсь к тотему — он как разверстая могила, даже не знаю, почему так кажется. Будто камень не просто расколот, а распорот, разрыхлен, и внутри него мягкая пористая гниль, откуда, как из чужого мертвого мира, выходят нити. Хочется зажмуриться, отмахнуться от этого бреда.

Ключ-нож на шее пульсирует и подергивается, словно конечность в предсмертной агонии. Вижу в нижней части сломанного тотема что-то необычное. Как будто там…

Не успеваю разглядеть толком — рядом Илай переступает с ноги на ногу, Рио подскакивает указывает вперед и начинает пятиться. Замечаю дальше, за тотемом, замотанное в кокон существо размером с крупную дворнягу.

— Фак! — бормочет Илай и добавляет дрожащим голосом: — Валим отсюда! Скорее!

Из шахты, уходящей далеко вверх, мне под ноги шлепается кусок гниющей плоти какого-то очень крупного насекомого, хитин разбивается, и содержимое с чваканьем разбрызгивается по полу, пыхнув зловоньем. Наверху скрипит, скрежещет…

— Арахнид, — сипло произносит Рио.

— Ой ё… согласен! — энергично киваю я. — Бежим!

В черноте шахты мне мерещится движение, словно из нее на толстой паутине спускается гигантский паук.

Бросает в жар, и я лечу не разбирая дороги, утешая себя тем, что пауки, плетущие паутину, не преследуют своих жертв. Где-то я про это слышал. Быстрее всех улепетывает Рио, может у него боязнь пауков. «Арахнофобия», — подсказывает память. Я и сам их не очень. Не то чтобы боюсь… Мелких — не боюсь, но шанс стать мотыльком, которому впрыснули желудочный сок, переваривающий его заживо, придает сил.

А ведь на самом деле движемся мы медленно — сил не хватает.

Позади что-то тяжело шлепается на камни, доносится цокот ножек. Он сливается в лязг, словно марширует целый паучий отряд.

— Они за нами гонятся! — вопит Хелен.

Пауки намного быстрее нас, тем более, из-за недоедания мы ослаблены и медленно бежим, рано или поздно они нас догонят, и придется принять бой. С каждой секундой тает надежда на то, что они отстанут.

Сворачиваем в узкий проход и оказываемся в очередном просторном коридоре.

— Валите, мы их задержим! — кричу, вкладывая в руку Вики фонарик, и спустя пару секунд, когда воцаряется мрак, понимаю, как ступил: подгоняемые страхом сокланы убежали с фонариком, и нам теперь точно конец.

Но тут снова загорается свет — возвращается Виктория, направляет луч на проход. Становимся вместе с Илаем по обе стороны от входа, он заносит тесак высоко над головой, напоминая свирепого варвара. Я поднимаю увесистый камень, уже подыскиваю следующий. Наше преимущество в том, что пауки тут пройдут только по одному. Не хочу доставать костяной нож — мне кажется, что он не нанесет вреда паукам, плетущим такую паутину. Да и, правду сказать, сам по себе он не особо серьезное оружие, прочный хитин не пробьет. Только деформа делает его мощным, но у меня сейчас нет энергии, чтобы напитать ею клинок.

В проход высовываются передние ноги, башка с множеством белесых глаз, тянет падалью. Вспыхивает красный текст:

Арахнид пещерный

Состояние: мертв.

Что?!

С боевым кличем Илай обрушивает тесак на зомбопаука, отрезает ноги, вторым ударом разрубает головогрудь. Передняя часть ползет на одной ноге, шевелит хелицерами, или как называются эти темные клешни на отростках вокруг паучьей пасти. Восемь глаз отражают свет, как фонарики. Илай крошит тулово, отсекает конечности. Истекая гнилью, оно продолжает двигаться, отрезанные ноги дергаются. Башка с единственной ногой умудряется приподняться и плюнуть ядом, я уворачиваюсь, оценивая дальность плевка, предупреждаю: