Озпин, однако, не ответил на этот вопрос, лишь медленно сделав глоток из кружки, продолжая глядеть в глаза Джонатана, без вызова но и без любой иной эмоции, различимой в его взгляде, заставив Джонатана продолжить разворачивать свою мысль.

— Если орда гримм окажется под стенами Вакуо… — Джонатан продолжил развивать свою мысль,- Это спровоцирует панику… А паника спровоцирует других гримм, не так ли?

Озпин не ответил на это, позволяя Джонатану продолжить говорить.

— То есть это призовет гримм в суперорду… Увеличит и усилит ту… — Джонатан продолжил рассуждать вслух,- Но не все призванные в орду гримм вольются в нее.

— Кто-то просто окажется слишком далеко,- Джонатан перевел взгляд, желая увидеть глаза Озпина, но тот лишь спокойно отпил из своей кружки, прежде чем повернуться к чайнику вновь, наполняя кружку,- Кто-то не успеет, а кто-то окажется с другой стороны от орды… Но в целом это приведет к тому, что после уничтожения суперорды все равно останутся группы гримм, угрожающие Вакуо и окружающим поселениям…

— И это, — вдруг Джонатан ухватился за следующую мысль,- В том случае, если армия Атласа прибудет вовремя… Всего несколько часов задержки — а орда гримм начнет штурм Вакуо… Что приведет к еще большей панике — и к жертвам среди гражданских… Нет, сама паника внутри Вакуо от приближения орды может спровоцировать смерти среди людей — я видел, как реагируют люди при появление суперорды…

Пораженный открытием Джонатан вдруг замолчал, глядя на Озпина.

В первую очередь он ожидал контраргумент, может быть оправдания или даже признание неправоты, но…

Получил в ответ молчание и взгляд глаз из-под очков, столь же спокойных, что и до этого.

Джонатан нахмурил брови вновь, глядя на Озпина, ожидая слов от того, однако Озпин лишь продолжил молчаливо смотреть на него, из-за чего в воздухе повисло напряженное молчание, растягивающееся сперва на секунды, потом на десятки, и лишь достигнув минуты Джонатан не выдержал первым,- Так что?

На эти слова Озпин только взглянул на Джонатана, и Джонатан разглядел в глазах Озпина тень проскользнувшей эмоции, различить которую он не смог,- Я не думаю, что могу что-либо еще сказать.

Джонатан ожидал, что слова Озпина продолжаться, но тот замолчал, из-за чего Джонатан не выдержал спустя секунду,- Что значит «нечего сказать»?!

— Это значит, что я больше не могу ничего сказать тебе, мой дорогой внук, — Озпин допустил неожиданно легкую улыбку на своих губах.

Джонатан же, так и не осознав до конца произошедшее, поднялся из-за стола, после чего одним щелчком пальцев исчез из кабинета Озпина, оставив того сидеть за столом.

Озпин налил еще немного какао в свою кружку, прежде чем сделать глоток.

К сожалению, видимо, и он мог постареть и растерять свои былые навыки — или сказывалось время, проведенное в прошедшую сотню лет в расслабленности? Или всему виной было, что у Озпина действительно было мало практики общения с магами иных миров?

Впрочем, Озпин умел по крайней мере признавать свои ошибки — текущую в том числе.

Для начала необходимо было определить тактику, что лучше всего действовала в разговоре с выбранной целью.

Ложь или полуправда были валидны, но многие вещи полагались на личный статус Озпина в глазах говорившего. Тот, кто не доверяет Озпину, менее склонен верить и в его ложь, ища подвох, даже если он не сможет его разглядеть — и потому перед разговором всегда необходимо было оценить его отношение к Озпину.

Пожалуй, главная ошибка заключалась именно в этом — неправильное понимание Озпином отношения к себе Джонатана Гудмана.

Безусловно, тот был магом и существом другого мира, до неизвестных пределов могущественным, хотя и уязвимым, но все же понятным. Тот действительно вел себя так, как и полагалось вести себя человеку или фавну его возраста в Ремнанте — и, возможно, в этом случае, застарелое восприятие Озпина сыграло с ним злую шутку.

Обычно сказав — а главное, доказав — жителю Ремнанта то, что Озпин прожил как минимум в несколько тысяч раз большую жизнь, нежели они, после этого Озпин мог наслаждаться высоким статусом в их глазах — в конце концов тысячелетние сущности были редки для Ремнанта, и мало кто мог сказать, что знал хотя бы одну из таковых — потому многие обычные люди и воспринимали его в качестве некоей могущественной, но главное, мудрой, если не сказать не совершающей ошибок, сущностью — что делало их куда более уязвимыми перед Озпином и его словами.

Однако Озпин не обладал информацией о том, что Джонатан был научен, в свое время, всегда относится с подозрением к могущественным сущностям, прожившим тысячи лет — из-за чего тот изначально выбрал несколько неправильную стратегию общения.

Также, пожалуй, проблемой было то, что Озпин несколько недооценил Джонатана — предположив, что тот был поглощен своей магией и королевскими обязанностями — даже одного занятия из этих было достаточно для того, чтобы занять любого человека более, чем на целую жизнь — и потому не смог предположить, что тот займется изучением гримм, значительно более глубоким, нежели обывательское понимание.