– Старичков? – недоуменно переспросила Алиса. Каламбур явно был ей незнаком. Или она тонко намекает, что по сравнению с ИИ все люди – старички?

– Директоров, членов совета, – уточнил я. Ехидство из голоса исчезло, уступив место холодной расчетливости. Надо выяснить, что тут происходит.

– Корней Николаевич Васильков, – ответила девушка-андроид после секундной паузы, словно сверившись с внутренней базой сотрудников, – только что прибыл в офис…

– О, отлично, хоть дядюшка тут, – удовлетворенно кивнул я, направляясь к двери. Хоть одна хорошая новость. Уж он-то прольет свет на сложившуюся туманную ситуацию. – А ты помни, – я снова обернулся к секретарше. – Я слежу за тобой и знаю обо всех твоих делишках…

Алиса не знала, что ответить и просто мило улыбнулась…

Однако идти до кабинета Корнея мне не пришлось, не успел я дотронуться до ручки, как дверь распахнулась, и на пороге показался мой родный дядя собственной персоной. Выглядел он немного на взводе, словно только что решал какие-то серьезные проблемы, требующие недюжинного напряжения ума и характера. Но при этом Корней, как всегда, излучал свойственный ему неистребимый оптимизм и жизнелюбие. Казалось, никакие передряги не способны надолго испортить этому повесе и хозяину жизни настроение.

– Санек, здорово! – мужчина по-свойски обнял меня, как своего старого друга, смачно чмокнув в обе щеки. От него пахнуло терпким одеколоном и сигаретным дымом. – Ну, с днем рождения, что ли!

Я невольно улыбнулся в ответ, чувствуя, как напряжение последних часов начинает понемногу отпускать. Действительно, мы с Корнеем, а я с детства называл его только по имени, были, ну пусть и не закадычными друзьями, но уж точно отличными приятелями. Дядя, в отличие от той же бабушки с ее вечно строгим, менторским тоном, всегда относился ко мне с теплотой и пониманием, поддерживал во всех начинаниях, прикрывал, когда мог, если я влипал в неприятности. В общем, был классным челом, к которому я всегда мог обратиться за помощью, поговорить по душам, когда не с кем было, и спросить дельного совета.

Корней был младшим братом моего отца и сейчас возглавлял один из ключевых отделов корпорации, помогая бабуле управляться с делами, одновременно являясь еще и членом Совета Директоров. Солидная должность, большая ответственность. Но при этом дядя умудрялся не терять мальчишеского задора в глазах и легкой иронии в общении. У кого, как ни у него можно было узнать, что стряслось и почему все с утра меня так демонстративно морозят, делая вид, что не замечают…

– Так, давай-ка ко мне в кабинет, – решительным жестом пресек Корней мои сумбурные излияния, когда я прямо с порога, вместо того, чтобы как подобает имениннику сказать «спасибо», начал голосить о вселенской несправедливости и заговоре против меня в высших эшелонах власти. – Пойдем-пойдем… Сейчас разберемся, не кипятись…

Он подтолкнул меня вглубь коридора, с укоризной покачав головой. Я на прощание снова показал двумя пальцами Алисе, что продолжаю бдительно за ней наблюдать и пристально следить за каждым ее электронным па, после чего нехотя поплелся вслед за дядей. Редкие сотрудники корпорации торопливо разбегались в стороны и исчезали за дверями ближайших кабинетов, едва завидев мое грозное, воинственное выражение лица, а также непривычно напряженную физиономию Корнея Николаевича, взявшего меня за плечи и целеустремленно ведущего куда-то вперед по коридору.

Оказавшись в просторном дядином кабинете, я плюхнулся на мягкий кожаный диван перед впечатляющей панорамой утреннего мегаполиса, затянутого легкой дымкой смога. Корней со вздохом опустился рядом.

– Как я понимаю, ты уже в курсе, что Кристина (дядя, как я его по имени, так и он по имени называл свою мать, конечно же только за глаза), срочно вылетела на производство. Внештатная ситуация, – развел руками Корней, словно извиняясь. Он смотрел на меня с сочувствием, но в то же время твердо, будто заранее готовясь к трудному разговору.

– В курсе, – раздраженно отмахнулся я. Меня сейчас волновали совсем другие вещи, нежели очередная производственная проблема. – Но ты лучше скажи, почему меня не пригласили на оглашение завещания? И почему я до сих пор не введен в должность председателя Совета Директоров? – я красноречиво кивнул в сторону настенного таймера-хронометра. Тот равнодушным электронным табло сообщал, что на дворе уже 16-е августа…

Корней тяжело выпустил воздух из легких, встал, подошел к бару, взял оттуда два стакана и початую бутылку дорогого земного шотландского виски. Я моментально напрягся, инстинктивно подобравшись. Несмотря на свое, мягко говоря, нестабильное состояние здоровья и остро стучащее в висках похмелье, продолжать с утра накачиваться алкоголем мне почему-то резко расхотелось. И дело было не только в моих внутренних ощущениях. Ладно я с моей вечной тягой к веселой и беззаботной жизни, но если уж сам Корней Николаевич, этот образец безупречного контроля и разумности на рабочем месте, с утра пораньше тянется к крепкой выпивке, значит, разговор предстоит более чем серьезный. От такого осознания по позвоночнику пробежал неприятный холодок.

– Знаешь, я сам был удивлен не меньше твоего, когда об этом узнал, – мягко сказал дядя, наполняя бокалы янтарной жидкостью и протягивая один из них мне. В его голосе звучало искреннее сожаление пополам с растерянностью. – Держи…

– Узнал о чем? – я отстранил руку дяди с зажатым в ней стаканом, демонстративно отказываясь от угощения. Меня уже начинало потряхивать от нетерпения и нехорошего предчувствия. – Да не хочу я сейчас это пойло… Ответь лучше, что, черт возьми, происходит?!

Корней, так и не пригубив своей порции, молча отошел к массивному столу, облицованному полированным деревом ценных пород. Выдвинул один из ящиков и достал оттуда пухлую папку с бумагами. По гербовой печати и характерному оформлению я сразу понял, что передо мной то самое завещание. Сердце у меня при этом забилось, как сумасшедшее.