Внизу все машины встали, часть из них на тротуаре. Люди в огромной куче теряются в ней как горстка муравьев. Тут уж и богатый и бедный ровны – у обоих вопрос стоит – как добраться до дома. Мне же повезло, я до утра на смене, а утром уже все приведут в норму, по крайней мере всегда так было.

Эти двое зашли на кухню. Наигрались в комнате. Рыжий снимает на телефон сцену из Библии.

Главарь распахивает настежь кухонные дверцы, но что-то я сомневаюсь, что они возьмут что-нибудь из еды для Адама, в больницу, где я думаю он лежит. Да и еды то нет, шкафы пустые. Кухонная плита стоит высоко смею предположить, что Адам питался вне дома на инвалидном кресле думаю не так удобно готовить. Сердце мое сщемилось за Адама.

– Мы закончили. – Говорит рыжий.

– Ото я не вижу – отвечаю я, демонстративно подняв брови на огромную связку личных вещей Адама. Завернутых в его же спальную простыню.

– Сэр, ничего личного, мы исполняем приказ.

С Девином Ф. Не поспорить.

Закрываю квартиру и не спеша спускаюсь на рабочее место. Парни на слуху уже спустились и думаю спешно удалились от чего на сердце стало легче.

Никого на пути, не встретив так и доковылял до своей будки, мои возмущённые коленки горели огнём напоминая мне какой я уже не молодой.

Одев очки, увидел у своего рабочего места большую толпу людей. Где-то узнал жильцов, но в остальном большинство было каких-то левых.

Под жужжащий гул протискиваюсь в свою будку, беру тетрадь со стола и обдуваю лицо, пот с меня так и льётся. На все их бесконечные вопросы – где свет, есть ли зарядка на айфон, самсунг еще какой-то, можно ли в туалет. Отвечаю, что связываюсь с центральной энергостанцией, но не могу дозвониться – сеть перегружена.

Все вместе гуглим в интернете.

По всему Нью-Йорку отключили электроэнергию.

Просим сохранять спокойствие и не выходить из дома.

Людей внутри становится больше, приходят все кому не лень с улицы. Один из парней которого я не знаю, пояснил, что все магазины закрылись, как и рестораны и торговые центры.

Кто-то из толпы в моем холле выкрикивает, что и метро закрыли и автобусы тоже не ходят.

За всю свою довольно-таки долгую жизнь не могу ничего подобного припомнить, почёсываю свою залысину.

Дверь в мой холл то открывается, то закрывается, молодая девчонка афроамериканка с густой копной волос за спиной, собранных в высокий хвост в форме юбер курьера, тихонько присаживается в уголке.

Пытаюсь хоть куда-нибудь дозвониться, но куда уж там даже если моя жёнушка не в сети. Была только ранним утром в вотсапе. Как раз сейчас должна окончить смену и забрать нашего внука из детского сада и на автобусе доехать до дома.

Надеюсь, проследит чтоб у нашей живой изгороди не нагадил тот пес нашего несносного соседа, вечно его немец срет у нашего дома. Пишу ей сообщение чтоб напомнить.

По не многу начинаю паниковать, не знаю зачем Адам выписывал для себя – то, как поплатились Садом и Гоморра, а уж мне есть что терять.

Оставляю жене и сыну голосовые сообщения.

Выхожу из будки с ключами от туалета. За мной пошли страждущие отлить, уже и очередь выстроилась.

После третьего человека закончилась туалетная бумага. Иду уже с ключами из подсобки. Заметив куллер с водой, решил и его вынести, стаканчиков конечно нет, но молодёжь и так справиться.

Толпа встретила меня громкими аплодисментами, хоть и скверно на душе, а улыбаюсь как дитя малое.

Ну все, кому надо в туалет сходили, водички попили, можно и в будку вернуться.

Долгое время сижу и крепко прижимаю к уху телефон в надежде, что на другой линии жена ответит.

Руди

– Я уже сказал все, что помню.

– То, что вы сказали не представляется нам возможным, капитан.

Закуриваю.

– Сами тогда объясняйте.

– Вы там были, и – вы из всего своего отряда, один выжили.

Беру вторую сигарету, но только подержать и покрутить на пальцах, не закуривая.

– Джон еще есть.

– Нет уже, он скончался, от не совместимой с жизнью потерей крови и внутренним кровотечением. Двадцатью пятью минутами ранее.

Сигарета в моей руке разламывается на две части и всем своим содержимым, похожим на пепел меня осыпает.

Я сглатываю ком в горле, они продолжают.

– С камер видео наблюдения видно, как вы несёте его на своём плече. Хоть и сами получили огнестрельное ранение, но сами понимаете – нам нужно восстановить хронологию событий.

– И вы подозреваете всех – сказал я, опустив глаза.

– Да, и мы подозреваем всех.

Сам не замечаю, как изгрызаю собственный ноготь на большом пальце. В голову так и лезет воспоминание о Джоне и его семьи. О четырёх его дочерях, навсегда лишившихся отца, но в это утро потерь было на много больше.