Кого она имели в виду? Кого нет?

Я снова затянулся, чувствуя, как никотин бьёт в голову. В таких случаях всегда было что-то недосказанное. Невидимая паутина, в которую впутаны все, от обывателей до тех, кто стоит выше. Те, кто знал истинную природу системы, сидели в своих тёмных кабинетах и тянули за нити, управляя этим миром.

Меня же волновала другая проблема – все эти люди, что покончили с собой, слишком быстро отрывались от системы. Она ведь не давала выхода. Для большинства – это был конец. Но они словно нашли способ обойти её правила. Либо система их отпустила сама. И это пугало больше всего.

Я взглянул на часы. Пора двигаться дальше. Время разбрасывать камни прошло, теперь пора их собирать. Я затушил сигарету о край ванны и поднялся. В голове крутилось множество мыслей, но одна из них была яснее других: если кто-то смог уйти, значит, были и другие способы выйти из этой системы. Возможно, более радикальные. И возможно, что «она» – это ключ ко всему.

Выходя из темной квартиры покойной студентки Кати и отправляя сообщение в отдел для криминалистов с разрешением на осмотр тела и все необходимые процедуры, я снова погрузился в серую пелену города, где иллюзии давно заменили реальность, а люди просто существовали, довольствуясь этим обманом. Те, кто ищут здесь правду, либо слишком смелы, либо чертовски глупы. А я был слишком упрям, чтобы выбрать что-то одно.

Завтра найду следующую записку.

Улицы были пусты. Почти восемь вечера, осенний холод и мелкий дождь. В такую погоду люди предпочитали прятаться в своих уютных иллюзиях, нежели бродить по грязным переулкам. Я закурил ещё одну сигарету, поднял воротник пальто и опустил шляпу пониже, скрывая лицо от мелкого дождя, шагнул прочь.

Машины у меня не было, да и общественный транспорт вызывал отвращение – такие же серые, унылые лица, как и на улицах. Но здесь, на улице, по крайней мере можно было курить, и это делало мир чуть терпимее. Проверив баланс на счёте и сняв немного наличных в банкомате, я усмехнулся – система оставила небольшую свободу, позволив пользоваться бумажными деньгами, хотя от настоящей воли уже давно ничего не осталось.

Я знал, куда мне нужно. Старый, добрый бар на окраине – ничем не примечательный, непритязательный. Там собирались те, кому, как и мне, была противна эта новая жизнь под контролем системы. Название бара я даже не помнил – вывеска уже давно облупилась, а хозяин, похоже, перестал обращать на это внимание ещё много лет назад. Люди, которые ещё хотели живого общения, а не погружения в виртуальные грёзы. Большинство из них были пожилыми, но мой старомодный костюм и трёхдневная щетина помогали мне чувствовать себя среди них своим. Взгляд уставший, синяки под глазами – ещё немного, и я бы мог сойти за одного из них.

Я сел на привычный стул у барной стойки, кивнул бармену и жестом указал на бутылку, стоявшую вдали от дешёвого барахла. "Чёрный принц". Название звучало нелепо, как будто придумано для какого-то розового коктейля, но внутри было настоящее пойло, то самое, что мог себе позволить лишь кто-то из элиты. Система щедро одаривала меня бонусами за работу, так что я мог позволить себе не просыхать, если бы захотел. И иногда я это делал.

Допив второй стакан виски, я лениво откинулся на барный стул, если это можно было назвать откидыванием. Узкое, неудобное сиденье не позволяло расслабиться, но я и не пытался. Концентрироваться оставалось только на виски – на его тягучем вкусе, который обещал забытьё, но вместо этого лишь глубже затягивал в мрачные размышления.

Я перевёл взгляд на посетителей. В это время и в такой день их было немного. В углу, в полумраке, два старика о чём-то оживлённо спорили. Их голоса долетали до меня обрывками, будто радиопомехи, так что разобрать суть было невозможно. Они махали руками, размахивали большими бокалами с пивом и, казалось, наслаждались своей бесцельной перепалкой.

На другом конце барной стойки сидела женщина. Черное платье, аккуратный макияж, осанка, говорящая, что она знает, как удерживать внимание. Я невольно задержал на ней взгляд. Она почувствовала это, слегка улыбнулась краешком губ – настолько незаметно, что можно было бы подумать, что мне это показалось. Но нет. Она знала, что я смотрю, и давала понять, что ей это нравится. Я лишь чуть приподнял бровь в ответ, а затем вернулся к своему виски.

– Контингент сегодня странный, – пробормотал я себе под нос, допивая остатки в стакане. Бросив несколько купюр под стакан – чаевые всегда должны быть щедрыми, иначе кто ты после этого, – я отодвинул стул и собрался уходить.

Виски не принесло привычного облегчения. Наоборот, оно утянуло меня ещё глубже в омут мыслей. Я снова думал о сегодняшнем «убийстве». Система утверждала одно, а всё, что я видел своими глазами, говорило совсем другое. Это не могло быть убийством, но… «она» настаивала именно на этом.

Я не мог остаться до закрытия, как делал обычно. Не в этот раз. Усталость тянула меня вниз, и я понимал: ещё чуть-чуть, и я окончательно утону в собственных догадках. Нужно было выспаться, очистить голову, перестать зацикливаться на этих чёртовых уликах, которые всё равно пока не складывались в картину.

Всё ещё ощущая вкус виски на языке, я накинул пальто и шагнул в ночь. Холодный воздух встретил меня, как старый враг, а свет уличных фонарей растворялся в дождливом мраке, создавая ощущение, будто весь этот город давно умер.