К большому удивлению, Драугр пошатнулся и рухнул замертво, раздавив своим телом кухонный стол. Еще несколько мгновений Родригес смотрел на поверженного врага, ожидая того, что прямо сейчас он оживет, поднимется и вновь перейдет в атаку. Но существо все лежало, не шевеля конечностями.

Шон прислонился коленями к холодной батарее, поставил руки на подоконник и, тяжело вздохнув, устремил свой взгляд вглубь города, ближе к холму, на котором возвышались деревянные строения. На полу возле бездыханного тела человека лежала рация. Именно с помощью этого устройства сотрудник “Восхода” указал путь. Родригес поднял рацию, перевернул и взглянул на пустой отсек с батарейками. “Вряд ли он разговаривал со мной через незаряженную рацию, – включил детектива Шон. – Вероятно, кто-то достал и унес эти батарейки с собой. Точно! Я же слышал голос, я слышал женский голос”. Родригес отчетливо помнил звучание ее тихого, высокого голоса. Куда же она подевалась? Шон еще раз взглянул на пейзаж мертвого города. Он вызывал странные чувства у Родригеса. Эта страшная картина казалась прекрасной… Словно художник-абстракционист резкими движениями кисти обводил контур каждого здания, создавал красками камни, выбитые окна, брошенные машины. Это было жуткое умиротворение. Такого странного чувства Шон не испытывал никогда. Только сейчас, смотря на безлюдные улицы, в сердце становилось тихо, спокойно. Даже одиночество не было помехой, оно только добавляло свою изюминку в эту картину.

Родригес потянулся к карману куртки, достав оттуда аккуратно сложенный листок бумаги, на котором небрежно написан стих, прочитанный уже десятки раз. Это то самое письмо, которое вынудило Шона приехать в эти места, тот самый конверт, переданный незнакомым человеком. Можно было предположить, что он лжец, специально отправляющий Родригеса на верную смерть, но даже если так, другого выхода все равно не было.

“Мой друг, мой брат и мой коллега,

То был лишь миг для всех, когда

Последний вздох у человека

Утих, уснувши на века.

Я не совсем готов к успеху,

Но смысл жизни мой таков:

Освободить людей в такую эру

И не оставить шансов на потоп.

То, что тебе необходимо,

Хранится в месте, где пустеет край.

Земля там тает, жара неуязвима,

Но свиток там о том, куда пропал наш Рай!

Я знаю источник мутаций. Март. Три года назад. Александр Волков”

Только Шон и Александр Волков, его коллега, знали о событиях марта тридцать седьмого. Грипп. Жуткая болезнь напала на жителей этих земель. Группа ученых исследовала бактерии и специально для этого отправилась к очагу заражения. Здесь Шон впервые узрел ужас вирусов. И теперь они тревожат его вновь.

Почему его давний друг писал стихами, загадками? Где он сейчас, жив ли он? Куда вообще идти? Столько вопросов.

Родригес спустился вниз, выйдя на просторную улицу. Холодный ветер обжигал глаза, запах поздней осени помогал расставить мысли в голове в правильном порядке, разобраться во всем. Пение природы успокаивало, расслабляло. Если бы только можно было остаться наедине с такой природой…

Двери хлопали одна за другой. Шон заходил в здания, изучал каждую комнату, каждый угол, но так и не нашел ничего полезного. Сев на уцелевшую лавочку, Шон достал из рюкзака бутылку кипяченой воды, сделал глоток и посмотрел на небо. “Куда же мне идти? Ну куда? – кричала душа. – На чью помощь мне рассчитывать? У кого взять совет?”. И снова вопросы, на которые он вряд ли получит ответ.

Из красного кирпичного здания, похожего на магазин хозтоваров, доносились тихие стоны, завывания от боли. Шон быстрыми шагами направился к зданию, распахнув дверь, уже не боясь встречи ни с каким мутантом. Внутри было пусто. Полки магазина, некогда заполненные огромным ассортиментом товаров, пылились. Под окном, облокотившись спиной к стене, зажимая тяжелые раны, сидел молодой человек, одетый в форму корпорации “Восход”. Родригес тут же подбежал к нему. Бедняга поперхнулся, затем, откашлявшись, заговорил с Шоном:

– Видно… есть еще живые люди здесь.

– Что? – Шон неловко промычал, осознавая, что его вопрос сейчас прозвучал крайне глупо и непонятно. – То есть… Что с вами произошло?

– Думаю, уже неважно, – парень попытался глубоко вздохнуть, набрать воздуха, но снова закатился кашлем.

Шон взглянул на бейдж, приклеенный к заляпанной кровью рубашке: “Майкл Барнс. Помощник главного врача-исследователя. 05.02.2015”. Родригес не верил своим глазам. "Боже, – тихо шепнул он устами, так что не слышал этого никто. – Парню двадцать пять, а его конец уже настал… Война закончилась почти год назад, а люди все еще гибнут".

– Эти твари, мутанты, напали на меня прямо на улице, – продолжил бедняга. – Я отбился, но, как видишь, он меня хорошенько покоцал. Второй убежал в квартиру к Дэниелу и Розе, – он еще раз вздохнул и взглянул своими залитыми слезами и кровью глазами на Шона. – Кстати, ты их не видел? С ними все в порядке?

– Видел, – ответил Родригес. – С ними… Да, в порядке.

– Ну и славно, – Майкл отвел взгляд в сторону, медленно закрывая глаза.

– Ты не знаешь, где здесь есть некая “община”?

– Ты про тех выживших, – нерасторопно и тихо бормотал Барнс. – Там, на холме, за городом, кучка выживших организовали свой лагерь. Вот и вся община. Какой дурак их так прозвал? С общинной жизнью их мало что связывает.

Шон застыл, осматривая парня. Затем встал и неловко сказал:

– Мне пора. Я могу чем-то тебе помочь?

– Стой! – Он повернулся к Шону, смотря то на пистолет, выступающий из кармана, то прямо в глаза. – Говорят, после смерти, если не уничтожить сердце, становишься одним из этих. Я не хочу… Ты можешь меня… Ты понял… У меня есть один, – парень протянул ладонь с патроном нужного калибра Шону.