Шрифт:
– Сделал предложение другой… – проговариваю сквозь слёзы.
Я чувствую, как земля уходит из-под ног, как внутри всё скручивается в тугой узел боли и бессилия.
Наши мечты, наша любовь в одночасье превратились в пустоту…
Он врал мне. Нагло врал. Предатель не достоин знать о моём ребёнке…
Глава 2
Вероника
Я стою, как будто бы меня только что ударило током. Чувствую, как внутри меня всё разрывается на части.
Прямо сейчас мой привычный, счастливый мир рушится на миллионы осколков, каждый из которых ранит моё нежное, любящее и преданное сердце. Преданное ему. Преданное им…
Мой взгляд всё ещё невольно прикован к сцене…
К сцене, на которой до сих пор мой мужчина, мой Герман… Тот человек, которому я доверяла свои самые сокровенные мечты, тайны. Тот мужчина, с которым я строила будущее, сейчас, забравшись на высокий пьедестал, целует другую женщину на глазах у десятков тысяч зрителей.
На глазах у меня…
Сердце бешено стучит, кровь стынет в венах. В голове проносится миллион вопросов: почему? Зачем он меня обманывал? Зачем хотел жениться, если у него другая? За что он так со мной?
Я ведь думала, что у нас всё хорошо, что мы движемся к общему будущему. К свадьбе, к большой и дружной семье…
Но теперь, глядя на них, я сомневаюсь в каждом нашем разговоре, в каждом мягком слове, которым меня одаривал лживый предатель…
Я отворачиваюсь, прячу лицо, чтобы он меня случайно не увидел. Больше всего мне сейчас не хочется, чтобы Герман, закончив засасывать свою силиконовую подругу, кинул взгляд на толпу и выцепил глазами меня…
Зарёванную, разбитую на тысячи осколков…
В груди бушует неутихающая волна горечи и обиды… Каждый удар сердца причиняет боль.
Хочу уйти подальше, убежать, раствориться в толпе, спрятаться от этой болезненной реальности…
Наконец немного придя в себя, пробираюсь сквозь толпу людей к выходу.
Сажусь на первую попавшуюся пустую скамейку, пытаясь собраться с мыслями.
Вокруг ходят люди, с нескрываемым любопытством рассматривают размазанную по моему лицу тушь, но никто и не подозревает, какой шторм сейчас бушует внутри меня…
Я больше не улыбаюсь случайным прохожим, как это было буквально час назад… На место эйфории пришли боль, слёзы и разочарование.
– Что же теперь нам делать? – шепчу себе под нос и сжимаю ладонями плоский живот.
Одно я для себя решила точно… Моему ребёнку не место рядом с предателем. Я уйду и унесу свою тайну с собой, даже через много лет он не узнает, что где-то по земле ходит его родное дитя.
Куда нам пойти после предательства любимого человека? Где спрятаться?
Ведь родных у меня нет… А друзей и знакомых можно пересчитать по пальцам одной руки.
Герман меня вырвал из моего маленького посёлка после смерти моей бабушки и привез в столицу.
О своих родителях я ничего не знала. Воспитывала меня пожилая бабушка. И после её смерти у меня никого не осталось…
С трудом заставляю себя встать со скамейки и направиться в сторону дома.
Такси не заказываю. Иду пешком… Длительная пешая прогулка поможет слегка прийти в чувства и на более трезвую голову решить, что же нам с малышом делать дальше…
Я не глупая, я понимаю, что Герман сегодня же заставит меня собрать чемоданы и вышвырнет, как ненужного котёнка, на улицу. Зачем ему я, когда у него уже есть новая невеста?
Сегодня я не лягу спать в обнимку с любимым человеком, на моём месте отныне другая… Длинноногая, черноволосая, с симпатичной мордашкой и идеальным искусственным телом.
Дорога до дома, такая знакомая и обыденная, сейчас кажется совершенно чужой. Каждый шаг даётся с трудом, будто я пытаюсь плыть против течения бурной реки.
Я была бы рада сбежать от предателя сиюминутно, но бежать мне некуда. Я как была девушкой без копейки за душой, так ей и осталась.
Федотов мне ни в чём не отказывал, впрочем, я у него никогда ничего не просила.
Деньги, драгоценности, дорогие брендовые вещи Герман дарил мне на регулярной основе, но я ничего не носила и деньги не тратила. Складывала наличность в сейфе Германа ровной стопочкой… На чёрный день откладывала, и, кажется, он настал…
На ватных ногах дохожу до дома. Отпираю тугой замок и кидаю свои вещи на тумбочку. Всё вокруг стало таким чужим, таким неуютным. Словно и не было того года, на протяжении которого мы с Германом жили вместе.
Будто бы на автомате прохожу на кухню, машинально включаю чайник и делаю какао.