Шрифт:
«Я сама себя убила!»
Алиса вздрогнула и резко проснулась. Навалился звук ночного города, проступили краски, вспыхнул свет.
«Поняла, да? – рассмеялась душа. – Я завала тебя спасти меня… от меня!»
Ледяной смех вспорол влажный ночной воздух, разметав остатки сна. По коже прокатилась волна животного ужаса. Алиса хотела бы, чтобы в глазах потемнело. Но она видела картинку четко до боли. Черный асфальт, девушка, ее стеклянные глаза, кровь, отражающая свет фонарей.
«Ты говоришь, что убила себя… а теперь, что жива…»
«А я жива! Жива! Ты! Это ты виновата в моей смерти!»
«Но ты же… не жива!»
«Тело мертво! А это ты виновата!»
Удар по спине. По плечу. Щит. Она не поставила щит. Грудь сдавило до боли, дыхание сперло. Черные силуэты в балахонах вышли из тени. Кол в окровавленной груди. Алиса машинально опустила глаза и не смогла вскрикнуть от ужаса. Это из ее груди торчал кол, расползалось алое пятно. Силуэты ожили, потянули кривые лапы. Дыхание срывалось, хрипело, смешиваясь с всхлипами.
«Убийца! Убила меня! Ты!»
Леденящий душу смех пронзил насквозь.
«Я замуж собиралась! А ты убила!»
«Я не убивала тебя!»
Удар в грудь. Прямой и сильный. Холод разливался в душе, сжигая надежду. Острая, невыносимая боль.
«Заставила меня спрыгнуть! Я звала тебя! Просила о помощи! Ты заставила меня!»
Лучше бы она спала. Проваливалась в черноту и отключалась. Алиса соображала так ясно, как не соображала никогда. Она была вся в центре этого крика. И мир не существовал за его пределами.
Попыталась отойти, подвернула ногу и рухнула на колени, сдирая их в кровь. Удар по спине. Стеклянные глаза девушки смотрят в самую душу. Слишком близко. Пальцы пачкаются в холодной крови.
«Не спрячешься!»
«Возвращайся домой!»
Ее трясет. Сжимается желудок. Пустой взгляд. Девушка смотрит на нее. Безразлично. Долго…
«У меня нет дома! А у тебя есть! Я заберу твой дом! Заберу твою душу!»
Взвыла сирена, ввинчиваясь в мозг раскаленной иглой. Алиса согнулась пополам, зажала уши. Сирена сорвалась на душераздирающий крик, сменилась смехом.
Сознание поплыло, проваливаясь в черноту. Стеклянные глаза девушки не отпускали, не давали сорваться в бездну.
Смерть. Смерть шла за ней. Черные тени вокруг – ее слуги. Они ждут, поднимают лапы в приветствии.
«Я приказываю разорвать контакт!»
«Здесь нет твоей воли! Это я решаю, когда разорвать контакт!» – взвыла душа.
Крик. Мышцы свело от этого крика. Грудь болела от рваного дыхания.
Стало невыносимо холодно. Она сдастся. Упадет в обморок. Предел. Вот где ее предел. Еще немного, и бороться она не сможет. И не будет. Стеклянные глаза не отпускают, не дают провалиться в бездну.
– Отпусти!
«Говори со мной!»
– Отпусти меня!
Кто-то звал ее. По имени. Смерть. Это была смерть. Если она обернется, все кончится.
«Слушай меня! Ты пожалеешь о том, что сделала! И сам ад покажется тебе раем!»
Голоса. Они кричали одновременно. Сотня. Тысяча голосов. Силы кончились. Тело трясло как в лихорадке, слезы катились по щекам. Она держалась каким-то нечеловеческим усилием. Тем, которое делаешь, когда сил уже нет. Последний рывок. Слепая вера. Страх.
Под ногами распахнулась бездна. Еще мгновение. Перестать смотреть в безразличные глаза, тогда соврется.
– Не убивай меня… пожалуйста… не надо…
Кто-то крикнул, позвал ее.
Поставь защиту!
Защиту. Алиса схватилась за голос, звавший ее по имени. Вызвать щит. Вызвать…
«Он не спасет тебя!»
Он. Кто он? Бездна захлопнулась. Огненно-красная завеса закрыла ее, разрывая контакт. Тишина ударила по ушам.
«Пошла прочь! Здесь нет твоей власти!» – мужской твердый голос ворвался в контакт.
Душа взвизгнула, ударилась о спасительную завесу. Защита была настолько сильной, что черный сгусток отлетел, зашипел, крутанулся и вдруг исчез.
Она провалилась в темноту, позволив себе отключиться. Спасена. Теперь спасена. Все кончилось или она умерла… Это неважно.
Артур курил, сидя на подоконнике в гостиной, которую раньше занимала его невеста, пока они были просто напарниками. Ночь спустилась на город, в вышине загорелись звезды, прохладный ночной воздух залетал в приоткрытую форточку.