Аларик знал, что ему нужно больше ресурсов, больше рабочей силы, если он хотел иметь хоть какую-то надежду сдержать ситуацию, предотвратить дальнейшее распространение гниения и принести правосудие Императора виновным, независимо от того, насколько высоко они могли находиться во властной структуре Мегаполиса или за ее пределами. Его небольшой команды, хотя и опытной и абсолютно преданной, было недостаточно. Не для этого. Не для того, что он подозревал. Не для масштабов коррупции, которые, как он теперь был уверен, нарывали в этом городе. Скоро они столкнутся с риском открытого конфликта с теми, кто стремился сохранить свою власть, с теми, кто отпал от благодати Императора и принял коварный шепот Варпа. Ему нужна была армия, бронированный кулак Империи, представленный мощью Гвардия. Ему нужны были солдаты, которым он мог доверять, чья преданность Империи была абсолютной, а вера в Бога-Императора непоколебимой, мужчины и женщины, которым он мог доверять, если не так полно, как он доверял своим Отпрыскам Император, то, по крайней мере, в большей степени, чем продажным, легко манипулируемым СПО Кузняграда.

Имея это в виду, Аларик запросил поддержку у местного гарнизона Гвардия, 187-го Кузняградского стрелкового полка, полка с долгой и легендарной историей службы Империи, которая длилась более двух тысячелетий и охватывала службу на большем количестве миров, чем Аларик мог вспомнить, заслужив им почести и отличия, на которые могли претендовать очень немногие другие полки в любом секторе Империи. За долгие годы он постарался понять расположение военных сил в этой области галактики. Именно эта дальновидность и внимание к деталям потенциально позволяли ему действовать быстро и эффективно, предотвращая дальнейшее распространение ереси. Их текущее место службы было Кузняградом, где они служили стратегическим резервом, оплотом против любого потенциального вторжения или широкомасштабных гражданских беспорядков, обученные и готовые к развертыванию в любой момент для усиления сражающихся секторов, поддержки местных СПО или защиты планеты от любой внешней или внутренней угрозы. В этот момент они представляли собой тонкую линию, которая защищала граждан Кузняграда от полного и абсолютного хаоса, если Аларик потерпит неудачу. Аларик также знал, что они могли быть единственной силой в этом мире, которая могла гарантировать, что он и его свита выживут достаточно долго, чтобы выполнить свою задачу. Силы, представленные Вейном, те, кто был связан с этим «Хором», даже сейчас мобилизовались против него. Если они застанут его врасплох, если они двинутся слишком рано, это может означать его гибель и привести к тому, что его расследование закончится неудачей. Этого нельзя было допустить.

Внутри защищенной коммуникационной комнаты, спартанского, функционального пространства, в котором доминировал большой, гудящий радио-кастер, Аларик приготовился связаться с командиром полка, полковником Кузнецовом, старым знакомым, товарищем по предыдущей кампании, сражавшимся много лет назад на далеком мире, против врага, само существование которого Аларик пытался, даже по сей день, полностью осознать. Воспоминания об их общей борьбе, сражениях, которые они вели бок о бок, ужасах, свидетелями которых они стали, остались запечатленными в его памяти, постоянным напоминанием о хрупкости Империи и важности долга, который он выполнял изо дня в день, ради постоянной безопасности Империи Человечества. Они спасали жизни друг друга, больше раз, чем он мог вспомнить, на той пустынной, продуваемой ветрами равнине, когда все казалось потерянным, когда враг прижал их к самому краю, и выковали узы доверия и уважения, которые выдержали долгие годы и огромные расстояния, разделявшие их с того времени, той последней битвы, где милость Императора указала им путь к победе.

"Полковник Кузнецов", – проговорил Аларик в радио-передатчик, его голос спокойный, размеренный, ничем не выдающий срочности ситуации или своих собственных, очень реальных, забот. Он знал, что не стоит казаться слабым или отчаянным, даже такому человеку, как Кузнецов, которого он считал одним из своих самых доверенных союзников. Он должен был всегда сохранять вид силы, авторитета, если он хотел, чтобы другие следовали его примеру. «Прошло слишком много времени, мой друг. Я нахожусь на Кузняграде, нуждаясь в твоей помощи».

Ответ пришел быстро, голос полковника, огрубевший за годы службы, эхом разнесся из динамиков радио-передатчика, неся в себе безошибочный вид опытного командира, привыкшего справляться со сложными ситуациями, принимать решения о жизни и смерти, которые сопровождали командование полком Гвардия, и отдавать приказы, которые отправят бесчисленное множество мужчин и женщин на смерть, служа Империи. Он был человеком, который столкнулся с ужасами, которые сломили бы менее сильных людей, и который нес бремя своего долга со стоицизмом, которым Аларик мог только восхищаться. «Священник-следователь Аларик», – ответил Кузнецов, его голос был полон удивления и уважения. «Это неожиданное удовольствие. Чему я обязан этой честью? Я верю, что это не просто светский визит. Вы никогда не были любителем пустой болтовни, особенно когда вы были на какой-то миссии для Императора». Возможно, в его тоне был легкий намек на юмор, напоминание об их общем прошлом и признание целеустремленности Аларика на своем долге. Аларик чувствовал, что было хорошо знать, что, несмотря на годы, прошедшие с их последней встречи, некоторые вещи, по крайней мере, остались неизменными. Именно эта стойкость могла спасти Аларика и этот Мегаполис, если его инстинкты окажутся верными.

Аларик быстро обрисовал ситуацию в улье Сибелиус, осторожно подчеркивая потенциал широко распространенной коррупции, ереси и растущее свидетельство скрытой силы, представленной этим таинственным «Хором», действующим в городе, манипулирующим событиями из тени, контролирующим тех, кто находится внутри структуры власти Мегаполиса в своих собственных, неизвестных целях. Он говорил об убийстве Торна, о препятствовании Вейна и о шепоте непристойностей, который цеплялся за Шпиль, как саван, угрожая задушить любые попытки раскрыть правду. Однако он был осторожен, чтобы сказать как можно меньше об истинной природе их врага, о причастности Хаоса, пока не убедится, что Кузнецов действительно в безопасности, что его штаб-квартира и эта связь не могут быть скомпрометированы. Он знал, насколько коварными могут быть Губительные Силы, как они могут проникнуть даже в самые безопасные места и развратить даже самых преданных людей. Это потребует большой осторожности с его стороны.

«Мне нужна твоя помощь, Кузнецов», – заявил Аларик, его голос стал жестче, не оставляя места для сомнений в серьезности ситуации. Ему нужна была поддержка Кузнецова, его рабочая сила, само его присутствие в этом Улье, если они хотят добиться успеха. Однако это потребует деликатного подхода. В конце концов, он не мог просто обвинить Лорда-Генерала в ереси без неопровержимых доказательств. Сейчас он должен сделать вид, будто эта просьба была просто о расследовании убийства, чтобы защитить Священника-следователя от тех, кто хотел бы, чтобы его убрали, не выполнив свой долг по защите губернатора Торна. «Мне нужны войска, которым я могу доверять, солдаты, которые выступят вместе со мной против всего, что будет дальше, которые не колеблясь выполнят приказы, какими бы трудными или опасными они ни были. В этом городе гниль, мой друг, раковая опухоль, которую нужно вырезать, прежде чем она распространится на всю планету, прежде чем она поглотит все на своем пути. Я считаю, – добавил Аларик после минутного колебания, – что мы можем столкнуться с началом организованного восстания или чего-то похуже, и что может потребоваться крупномасштабное военное вмешательство, чтобы восстановить порядок и обеспечить безопасность тех, кто находится в этом Улье, кому нельзя позволить попасть в руки тех, кто хочет настроить их против Империи, кто хочет разрушить этот мир изнутри». Признать такое, показать то, что может быть воспринято как слабость, противоречило его природе, его многолетним тренировкам, его инстинктам. Он знал, однако, что Кузнецов , из всех людей, поймет, что он увидит правду в его словах, как один солдат другому, как один верный слуга Императора другому. В конце концов, они не раз спасали друг другу жизни. Он мог доверять Кузнецову , насколько он мог доверять кому-либо в этой ситуации.

На другом конце провода повисла долгая тишина, вес слов Аларика тяжело висел в воздухе, последствия того, что он предлагал, чего он просил, проникали в сознание. Аларик почти слышал, как крутятся шестеренки в голове Кузнецова, полковник взвешивал свои варианты, оценивал ситуацию, рассчитывал риски, как он делал это бесчисленное количество раз до этого на полях сражений по всей галактике, в ситуациях, когда одно решение могло означать разницу между победой и поражением, между жизнью и смертью для тех, кого он вел, для миров, которые ему было поручено защищать. Аларик терпеливо ждал, зная, что Кузнецов не примет такое решение легкомысленно, что ему понадобится время, чтобы обдумать последствия того, о чем его просили, и подготовить свой полк к тому, что может потребоваться от них.