– Двадцать мало! – Решительно заявил Зарик. – Так вы не выходите из статистического расклада правила Парето – 20 против 80. Мне же, наоборот, нужна эффективность радикальной коррекции судьбы в 80 процентов! Не меньше!

– Протягивай ножки по одёжке! – Презрительно отпарировала Глия. – Нахал! Мал ещё. Слишком многого не знаешь и не умеешь! Ничего, кроме своего Парето, которого умудрился переврать. Это когда двадцать процентов проблем никогда не решается, а 80 процентов решаются сами, поэтому нечего и соваться в их разрешение. Всё равно будет как будет. И никого ни от чего спасти нельзя по определению! Он об этом именно говорил. И не спорь! Ты на этом решил сыграть, на нашем неведении?!

Светозар вынужденно промолчал.

– То, что восемьдесят процентов человеческих проблем всегда решаются сами по себе, без какого-либо участия человека, в действительности говорит об имманентности, предопределённости всего с человеком свершающегося. На это мошенники всего мира, в том числе прорицатели, всегда и рассчитывали. Однако ты забыл про свободу воли. Какая-никакая, но у некоторых двуногих сапиенсов она всё-таки есть. И они не только восемьдесят процентов предуготованного им реализуют, но и откусывают у судьбы весьма солидные куски из тех двадцати остающихся забетонированными путей возможного дальнейшего развития. Поэтому и оказываются в состоянии по-своему программировать дальнейшие обстоятельства своей жизни, а значит и самой будущей судьбы. Свобода воли есть, повторяю, никогда не забывай об этом. Вопрос лишь в отведённых ей рамках. Наша задача – уметь управлять последней резервацией человеческого духа… Ладно. Что теперь с тобой делать, Зарик, просто не представляю. И выбросить жалко, и слишком проблемным выглядишь.

– На себя посмотри, горе-рекрутерша! Заполоскала мозги очередному соискателю. Думаю, невелик улов у вас с таким подходом к клиентам.

– Для нас главное – качество отбора. Иначе, что же мы за демоны будем, пастыри человеческих судеб, если всякую шваль будем на такие должности подбирать. Ты же без разбору всех косить станешь!

– Но-но, полегче! Даже явную ведьму такое словесное недержание явно не украшает. Могла бы просто отказать, как это обычно делается: мол, мы вам позвоним. И дело в шляпе. А ты сразу «шваль», «шваль»!.. Вот молодняк! Даже здесь косячит вовсю!

– Зарик, да ты действительно всю преисподнюю заколебать можешь. Всё! Свободен!

– Стоп-стоп! Но я же хотел купить у вас некоторые лекционные курсы! Вам и рентабельность не нужна после общения со мной?! Здорово, однако, я вас заинтересовал!

– Пошёл в баню, смертный!.. Однако, ты всё же прав. Хотя бы в этом. Итак, практическое испытание вы всё же прошли, хоть и на троечку. Но учиться будете лишь дистанционно. Слишком плотно к себе таких гавриков мы не допускаем. Итак, что из наших курсов, сударь, выбираете?!

– Обожаю паллиативное препровождение клиента до гробовой доски. Кажется, именно так звучит эта прелесть. Думается, истинный шедевр, особенно, если он в вашем змеином исполнении!

– Осталось только до крематория. Что замолчал?! Препровождение до крематория, а не гробовой доски! Понял, умник?!

– Теперь – да. Это чтоб без риска возможной эксгумации по требованию правоохранительных органов или безумных от горя опоздавших к похоронам дальних американских родственников?!

– Грамотный какой и вправду попался!

– Ладно, беру. И так ещё – по мелочи. Скажем, управление обледенелыми тополями и канализационными люками. И что-нибудь по воспитанию самоубийц, этого что-то я у вас не нашёл.

– О-о, такое – завсегда-пожалуйста. Самый ходовой товар! Всё у вас?! Надеюсь, мы с вами закончили?!

– Девушка! – Умоляюще вскричал Зарик и от безысходности включил всё своё обаяние на полную мощность, того и гляди все катушки перегорят. – Всё же возьмите меня к себе, но только со скидкой! Я же ещё на скрипке умею играть и по-французски шпрехать с оксфордским прононсом. Вот послушайте: лямур, бонжур, тужур. Вам перевести на ваш преисподний?!

– Не смешно! – Глия равнодушно зевнула и даже не сочла нужным и дальше тратить на эти глупые препирательства свой замечательный металлический голос и взгляды игольчатых зелёных глаз.

– Та-ак! – Голос Зарика стал хриплым. Он схватил Глию за бледную и холодную руку, а потом резко притянул к себе: – Послушай, крошка, мне всё время невдомёк, а у тебя всё там на таких же шебуршащих иголочках?! – Сдавил её ягодицы, да так, что у прелестной демоницы вероятно синяя её икра чуть горлом не пошла.

Потом взбаламученная Глия нервно его оттолкнула, сдула некую пылинку с искрящегося своего рукава, однако директорский её голос всё равно смикшировался до вполне приличного, почти человеческого тембра, да и зелёные иголочки в глазах наполовину растаяли. Она немного помедлила в давно неощущаемом своём качестве и потом произнесла немного по-другому:

– Ты не псих случаем?! А то говорят, из дурки нашей был недавно побег. Ты точно не из этих, не из тех, не из буйных?! Не из гнезда кукушки?! Что перекосился?! Ладно, гуляй, мой кукушонок Вася! Завтра придёшь в это же время. Посмотрю, что смогу для тебя сделать. – И оттолкнула опять рванувшего к ней Зарика. – Но ничего не обещаю. Учти! Да иди же! Пристал, как репей! Иди, Вася, да иди же!..