Я сказал Зверю:

– Ты только представь себе, Зверь, ведь они могли идти рядом по улице, встретиться, даже встать перед одной и той же витриной, и мама могла бы спросить у папы: «Не подскажете, который час?», и всё равно бы они не знали, что они – мои мама с папой.

Думаю, Зверь начал прислушиваться. Я знаю, он слышал всё, что я ему говорил, потому что я уже чуть меньше его боялся. Я даже на секунду высунул ногу из-под одеяла. Не ступал на пол, чуть-чуть только высунул, и… ничего не случилось. Почти сразу же я втянул ногу обратно, но ведь если б Зверь захотел…

Я сказал ему:

– Зверь, а Зверь! Ну-ка, зарычи!

Он не зарычал.

Так даже лучше. Если б зарычал – даже совсем тихо, – я бы очень испугался. А раз он не зарычал, не захотел меня пугать – значит, уже немножко приручился. На всякий случай я всё время сжимал фонарик в руке, но не зажигал его. А Зверь не шевелил занавеской и не издавал страшных звуков в стене за моей кроватью.

На следующий вечер я опять рассказывал Зверю из темноты разные истории, долго-долго, пока не уснул. А когда я уснул, мне приснился страшный сон. Мне часто снится этот сон, я от него плачу и просыпаюсь. Мне снится пчела. Она сидит на моей подушке и вот-вот ужалит. Но тут, прежде чем я успел заплакать и проснуться, Зверь вылез из темноты, пришёл в мой сон и прогнал пчелу. Дунул на неё разок своим чёрным дыханием, прищурил сверкающие глаза, и пчела тихо-быстро убралась. Даже крыльями не осмелилась махнуть в мою сторону.

Во сне я видел, что Зверь похож на облако. Он как сладкая вата, которой торговали у входа в цирк, только та вата была розовая, а Зверь из темноты – чёрно-серый. Жаль, что я всегда сплю, когда вижу сны. Если бы я не спал, то мог бы наложить на пчелу заклятие, как заклинал Зверя из темноты. Но ночью я сплю и ничего не могу, а только вижу себя во сне, что я там делаю, и слышу, что говорю.

Утром, когда я проснулся, Зверь уже совсем сжался. Я не нашёл его под кроватью. Я искал его в темноте под шкафом и в ящиках. Вся беда в том, что, как только открываешь ящик, чтобы найти Зверя, он сжимается, потому что темнота уходит. Тогда я закрыл дверь, чтобы никто не слышал, и спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.