Очень медленно. Неестественно медленно. Будто желе.

«Рой, что это? Что… с моей кровью?»

'Изменив строение Наномашин, я теперь способен оперировать и в вашей крови. Чем лучше колония — тем дольше и эффективнее.

Это дало частичную адаптацию к кровотечению и ядам — ступени [ 3/4 ] и [2/4] соответственно.

Так же я способен медленно возвращать вашу кровь к вам.

Плюсом — лучшее выведение молочной кислоты, что пассивно увеличивает вашу выносливость. А лучшая транспортировка полезных элементов, в том числе кислорода, повышает вашу общую эффективность на пятнадцать процентов.

На этом, при первой колонии, всё'

У меня с каждым словом глаза на лоб лезли. Э, алё, брат, я только для возврата крови улучшал. Тут чего так много?!

Но я не жалуюсь, хе-хе.

«Хм-м, и впрямь», — хмурюсь и оглядываюсь, — «Чувствую себя… лучше, что ли. Не в настроении, а вообще. Я — лучше»

«Теперь вы действительно лучше, чем пять часов назад»

Лучше… лучше… м-м… лучше.

Я — лучше. До чего же приятная фраза! Честно сказать, быть лучше многих, и себя прошлого — мне чертовски нравится!

— Пап, пора учить меня магии, — подошёл я к завтракающему отцу.

— Мы же с тобой это…

Техникой я рассёк ладонь, и взмахом отправил капли крови на стол! Отец, хмурый от моей, казалось бы, истерики, молча глянул на кровь, как вдруг… она медленно поползла ко мне.

— Я Дьявол, пап. Почти. Я же крут, хе-хе, — довольно потёр я нос, — Я — лу-у-у-учше!

Вру, конечно же. Но лучшего оправдания, откуда я резко этому научился, нет.

Отец, этот до ужаса странный и таинственный персонаж, который собирался, напомню, с Люцифером драться, молча глянул на ползущие капельки, прикрыл глаза и вздохнул.

— Хорошо, — пробормотал он.

— П-правда?! Твоя магия?! Будешь учить?! — у меня загорелись глазки.

— Но только после Макса! Он уже в России… вроде. Пару дней потерпи!

— Хорошо-хорошо! Спасибо, ха-ха! — я вскинул ручки, — Но это не подарок, если чо.

— Тц, дьяволёнок мелкий, — хмыкнул он.

Мама этого не слышала — только сейчас сонная выходила из спальни. Она как-то вяло с нами поздоровалась, попила воды и молча пошла обратно.

Чего это она? Обычно она бодрее…

С учётом, что у неё выходной, а спать она любит как котёнок, отец решил отвезти меня сам.

И молча мы не ехали.

Теперь всё стало понятно.

— Я знаю про случай с приставкой, — тихо сказал он, глядя на дорогу, — Аня очень расстроилась. Едва уже не купила.

Я поднял глаза на зеркало заднего вида. Отец был очень хмур.

— А? Что? — не понимаю, — В… в смысле…

— Михаэль, как мужчина мужчине скажу прямо — её это очень гложет. Да, я понимаю, что начало нашей семейной жизни было не сладким… да и сейчас золотых гор не имеем, и всё уходит в копилку на дом. Но… но грёбанную приставку любимому сыну — мы уж легко позволим! — он со злостью сжал руль, — Твоя мама не находит себе места с того дня. Мне отвратно смотреть, как ей грустно. Её это очень задело.

— Н-но… — у меня стянуло в груди, и я просто не находил слов этой резкой правде, — Но она ничего такого…

— А что она тебе скажет? И что ты увидишь? Ты проницателен, ты Дьявол, но ты — ребёнок. Некоторые вещи ты пока не понимаешь, и это нормально. Но ты сказал — что тебе она не нужна. Ты купишь сам. И я уговорил Аню пока не дёргаться, — и вот сейчас он посмотрел мне в глаза через зеркало, — Скажи, ты серьёзно сам её купишь? Ты отвечаешь за свои слова? Ты в них уверен?

Я сжал кулаки.

Мама… на самом деле так переживала? Всё это время? Н-но… господи, но для меня это же такой пустяк! Ну да, хочу приставку, но это вообще не повод для грусти! Да я самый счастливый ребёнок!

Но мама всегда хочет, чтобы я был ещё счастливее. Я и подумать не мог, что это её ТАК заденет.

Я разжимаю кулаки и выдыхаю.

— Да. Уверен, — сказал я твёрдо и спокойно, — Я не подведу, пап. Попридержи пока её.

— Я тебе доверюсь. Купишь — и это будет лучшим подарком на её предстоящий день рождения. Сам факт, — кивнул он.

Мы приехали в школу, я попрощался с отцом и пошёл в класс.

Ну… что могу сказать, век живи, век учись. Что-то я забываю, что реально ещё первоклашка, просто переживший некоторое дерьмо. И не всему оно научило. Я хорошо читаю людей, но вот маму упустил.

Блин, мама… моя родная мама.

Думая как ей грустно, сразу вспоминаешь её лицо… её улыбку… как она тебя любит и как тебе радуется! Вспоминаешь счастливые моменты с ней! И представляя её грустной, представляя плачущей…

Нет. Нельзя ей грустить. Тем более по такой мелочи.