Мы с Катей встретились взглядами, оба нахмурились и отвели глаза. И повисло молчание. Чертовски неловкое, скажу я вам, молчание!

И что сказать? Чёрт! Именно в этом коридоре? Серьёзно?!

Тик.

Тик.

Гра-а-а, снова этот стук! Судьба, я тебя ненавижу!

— Ну… — пробубнила Катя, — И что ты там пытался сказать?

— Когда?..

— Когда рот открыл и руку тянул. Квакал там… как всегда… — пробубнила девочка, а затем на меня зыркнула.

Чтоп, сто?

Ей интересно? Ей не плевать? Она… она типа что, сидела с Теодором, общалась, и тем не менее, ей всё ещё интересен Я?! Другой мальчик? Это… это как?! Я думал что всё! Что теперь они будут друг к другу приставать, дурачиться, а я ничего с этим не сделаю!

Но… это не так?

А для чего это всё было?! Аргх! Зачем было делать вид, что ей плевать, когда на самом деле нет?! Катя!

— Чё лыбишься… офигел?.., — клянусь, возвращаться на старые рельсы и ей тоже неловко.

— Катя, ты дура дурацкая.

— Что-о-о-о?! — девочка ахнула и распахнула глазки с длинными чёрными ресничками, — Ты ва-а-а-а-аще офигел?! И это ещё я… ты… э… а… — её клинило, — Ты ва-а-аще офигел?!

Она едва не орала, и уже снова, как раньше, готова была вцепиться мне в шею.

Я улыбнулся.

Так… мне нравится намного больше, чем никак. Истерящая, экспрессивная Катя мне нравится куда сильнее, чем грустная и молчаливая.

Ну… вернее не то, что нравится… а вернее… ам-м-м… короче идите в жопу.

— Я конечно всё понимаю, но вас сейчас исключат из олимпиады, — напомнил сопровождающий.

— А, ой, — опомнился я.

— Всё, болван, теряйся. Мне вообще пофиг на самом деле. Пф! — она фыркнула, состроила важную морду и пошла.

Ладно. Бабушка говорит, что порой нужно брать яйца в кулак. Поначалу я пытался это делать буквально, а потом понял, что это значит на самом деле.

И сейчас надо. Убивать я привык и могу. А теперь пора быть прямолинейным и смелым.

Спасибо, Теодор. Я адаптируюсь.

— И это… — выдыхаю, — Если бы дел не было, я бы тогда согласился. Я не против.

Т-т… т-т…

Т-тик.

Стрелка со скрипом сменила ритм.

У Кати задрожало лицо. Она со всей силы, со всей МОЩИ пыталась его удержать и не показать какое-то выражение.

— Д-да… да плевать мне! Болванище! — она зажмурилась и потопала ещё быстрее, — Гра-а-а, дебил-дебил!

Теодоры, провожающие даму, как и следует аристократам, её терпеливо ждали, что настроения им вообще не делало. Особенно у мелкого. Очевидно, что Катя ему нравится. Ещё с садика понятно. И попытавшись ухватить шанс, он снова всё упустил.

А может, шанса и не было?

Хмыкнув на Катину истерику, я шагаю вперёд, навстречу девочке. Есть ещё одно, что нужно сказать. Обязательно.

Как только мы равняемся с Катей, едва слышимо, почти незаметно…

— Срочно уходи отсюда, — шепчу я.

Она останавливается и поворачивается. Но я уже ничего не говорил, быстро шагая к классу.

Катя не дура. Она должна заметить смену тона, и что я сейчас не шучу.

Я на это надеюсь.

Первое время, когда я зашёл в класс, я очень нервничал, ожидая атаки террориста. Но вроде пронесло — либо не заметил, либо на Катю ему плевать.

— Михаэль, вы будете писать под пристальным наблюдением, потому что комиссия подозревает вас в списывании, — пояснили мне в классе, — Однако не переживайте — если вы пишите честно, мы извинимся. На результат это не повлияет.

— Уж надеюсь… — вздыхаю.

Здесь было четыре человека и две камеры. На меня смотрели со всех углов. Мда…

Я порой и забываю, что в школе у меня буквально половина власти, и все уже привыкли. А в реальном мире дети такими умными быть не должны, и моё поведение буквально капец какое подозрительное.

Впрочем, не проблема.

«Рой, делай»

«Есть»

— «Карапуз, заканчивай быстрее всех. Свидетели не нужны»

Я ничего не отвечаю, концентрируясь на олимпиаде. Сейчас важно не ошибаться, не медлить и не спешить. Будет странно, если я провожусь два часа.

«Перепроверяй, не опечатался ли я»

«Есть»

Вижу, как по листу с ответами пошло голографическое сканирование. Вот это я киборг, нафиг, помноженный на вечность. Симбиоз металла, мяса и кишок, в натуре.