– А это точно сад? Больше смахивает на лес, – усомнился Матфей, когда кипарисовые деревья окружили ребят плотной стеной.

– Ну, вообще-то, это городской сад имени Эдуарда VII, если быть точным до тошноты, – ответил Гамаюн.

Ворон перелетал с ветки на ветку, не желая идти по земле или сидеть на плече союзника – те ещё перспективы.

– А раньше здесь были поля, где крестьяне возделывали пшеницу и овощные культуры, – добавил он. – Вплоть до середины восемнадцатого века. Но король Эдуард всё переиграл. Ему надоело в охотничью пору увязать со свитой в крестьянских пашнях, и он повелел перенести земельные наделы за пределы нижнего города.

– Вот козёл! – руганулся Виктор, когда слова ворона были пересказаны.

– Я бы назвал его иначе: самодур, не меньше, – поправил приятеля Эрик с оглядкой на единственную девушку в их обществе.

– Согласен, правитель он был так себе, – признал откровенный отзыв ворон. – И народ его, мягко говоря, терпел. Но благодаря королевскому капризу у города теперь имеется этот прекрасный сад.

– Я бы сказал: сад-лес, – поправил Гамаюна Матфей.

Эвкалиптово-кипарисовые заросли бесконечно тянулись вперёд. Но всем только нравилось не спеша ступать по сухим тропинкам, щедро припорошенным бурыми игловидными листочками кипариса, лениво брести по сизым, серповидным эвкалиптовым листьям. Вёрткий Рарог шустро перебегал от дерева к дереву. Его чёрное в жёлтых пятнах тело то мелькало на каком-нибудь древесном стволе, то ныряло в кучу прелой листвы на земле, где водились самые вкусные черви. Так он и сказал Матфею.

Сеера семенила подле Эрика, Матфей еще со вчерашнего вечера заметил за кошкой эту странную избирательность. Нет, она ко всем относилась благодушно, но отчего-то выделяла именно Эрика. Этот маленький факт уже не тревожил так остро, а скорее даже радовал Матфея: возможно, Сеере удастся утишить боль потери прислужника-енота. Эрик хоть и старательно бравировал, но когда он видел, как Виктор ласково гладит Лиандра, шепча коту нечто ободрительное, или же Матфей мимолётом почёсыват Сееру за ушком, – напускное довольство тут же испарялось из его взгляда.

Лесной сад короля Эдуарда Козлиного, так заочно окрестил былого правителя Матфей, начал редеть и вскоре совсем помельчал, перейдя в пышную кустарниковую изгородь, за которой стояли плотной стеной многоэтажные дома. Это было так неожиданно и неуместно, что друзья встали и замерли.

– Ну что встали? – окрикнул их сиплый вороний голос. – Домов будто не видали. Я же говорил, что это вполне современный город. А вам, очевидно, средневековье подавай.

В тесном кустарниковом заборе нашёлся квадратный проём, выглядевший так, будто некто специально его выпилил. Сразу за кустами тянулась щебневая тропинка, по бокам которой высились два дома. Щебень скоро перетёк в добротный и достаточно ровный асфальт, уводя путников всё дальше от чудесного леса в самую гущу жилого бетона. Матфей и его спутники всё никак не могли опомниться от такого резкого перехода низких сельского вида домиков к бетонным высоткам, меж которых умещался кусок леса.

Но вскоре и это ощущение отступило. Многолюдность, которым «грешил» средний город, присущая всем большим городам, быстро вытеснила впечатления о зелёном и тихом лесистом саде. Подобного скопления людских масс не приходилось видеть никому из ребят, кроме Матфея. Пожалуй, Аркона могла потягаться с Кошивой по количеству населения, кишевшего днём на улицах, но на то она и столица.

И всё же было от чего растеряться в столице Тартаррусы. Разнопёрый и многоликий народ. А сколько магазинов с пёстрыми и яркими витринами и манящими вывесками! Спустя несколько улиц, Матфей осознал, почему Гамаюн назвал эту часть города торговой. Да тут на каждом шагу чем-то торговали и что-то покупали. Если на пути не было ряда магазинных лавок или торговых центров, занимавших по полдома, то обязательно их место занимал обширный рынок, наводнённый всевозможными товарами на любой вкус и прихоть.

Вот на одну рыночную площадь и завёл друзей Гамаюн.

– А твой ворон-то прав, здесь можно купить любую одежду, – обескуражено озираясь по сторонам, произнёс Виктор. – Лиандр, не уходи далеко, а то я тебя найти в такой массе не сумею.

Кот фыркнул, но подошёл к союзнику. Матфей поспешно запихнул недовольного Рарога в карман куртки, а Сеера перекочевала на руки Эрика, откуда взобралась ему на плечи, где и разлеглась чёрным воротником.

– Ребят, мне нужны новые брюки, – напомнил Эрик, наглядно продемонстрировав парочку заметных дырок на брючинах.

– Да, да, Эр, – сказал Матфей, с тревогой выглядывая ворона. Тот куда-то запропастился. – Выбирай, примеряйся. Покупка за мной. Ведь я втянул тебя в эту историю. Кстати, ребят, может, вам тоже что-то нужно?

Виктор отмахнулся, а Юна промолчала. Переходя от одного лотка к другому, где бойкие торговцы что-то жарко доказывали не менее хватким покупателям, компания, передвигалась, словно маленькое судёнышко в кишащем разношёрстными кораблями море.

И вот когда искомый товар был найден, появилась она. Рыжеволосая статная красавица прямо-таки налетела на Виктора, едва не упав. Юноша успел перехватить незнакомку за талию, удержав от падения.

– Ой! – выдохнула она.

Виктор заворожено смотрел девушке в глаза и нехотя выпустил из спасительных объятий. Когда девица обернулась в сторону Матфея, и у того защемило в груди. Таких пронзительных, словно горячие угли, тёмно-карих глаз он ни у кого не видел. Ванильный и ровный цвет лица, кожа которого была чистой и гладкой. Прямой и тонкий нос, пухлые чувственные губы нежнейшего розового оттенка. Да, тут было от чего замлеть.

– Извините меня, сударь, – обратилась девушка к Виктору, вновь повернув лицо к нему. – Я такая рассеянная. Кажется, я вам на ногу наступила. Мне, право, неловко.