Я рассмеялся, качая головой.

А он неплох! Под слоем грязи и тонной тряпья невозможно было понять, сколько ему лет, даже приблизительно. Но теперь я был уверен, что этот дед еще Третью мировую переживет в своем мусорном бачке и с мохнатым другом.

— Вот, держи, — я протянул ему столько денег, сколько у меня было с собой, но он только поморщился, отталкивая мою руку и тут же забухтев:

— Не нужно обижать меня! Я к тебе как к другу, а ты мне деньги в нос суешь!

Я присел на корточки перед ним, потрепав по загривку большого лохматого пса и примирительно улыбаясь его хозяину:

— Так и я по-дружески. Может, захочешь подстричься. Сходить в кафе и купить нормальной еды, какую захочешь сам. Или снять себе небольшую квартиру.

Старик только брезгливо поморщился, заставляя меня рассмеяться снова и покачать головой в полном смятении.

Он был бездомным.

Питался едой из мусорного бака и доверял только своей собаке.

Ему не нужны были деньги, забота, чье-то присутствие рядом. Его всё устраивало. Сколько раз я звал его в «Чертог», где каждый день в обед раздавали еду бесплатно всем желающим.

Сколько раз предлагал и поддержку, и работу, но он только качал головой, а то и вовсе обижался, что я ничего не понимаю в мусорной романтике его жизни.

Однажды я просто проходил мимо, заглядывая в окна офиса этого русского в поисках его голубоглазой дочери. Уже в сотый раз.

А этот старик окликнул меня и поманил к себе, неожиданно заговорив:

— Она тут до семи вечера обычно. Часто задерживается. Утром приезжает первая, еще до отца. А сегодня ушла раньше с тем скользким типом, который пару недель назад ошивался рядом. Ты его не видел еще. Молодой, дерзкий какой-то. И машина вряд ли его. Такие показушники, а за душой даже ломаного гроша нет!

Впечатленный таким подробным рассказом, я тогда присел перед ним на корточки, как сейчас, и протянул руку:

— Я— Варг.

— Да знаю я, — прокряхтел старик, но руку в ответ пожал, глядя в мои глаза с азартом и по-доброму. А потом и вовсе хохотнул — Смотрю на вас и диву даюсь! Ты ж почти два метра! От тебя народ шарахается, а иногда смотрит вслед, раскрыв рот. А она тебя в упор не видит!

И это была правда.

Лиза просто не видела меня.

— Варвар, значит, ты?

— Викинг.

— Так разве это не одно и то же?

У меня в машине было несколько банок икры и свежей красной рыбы, которую я должен был привезти в «Чертог» на пробу от новых поставщиков. Я отдал всё этому старику, купив ему в булочной свежего хлеба. И большую бутылку самой дорогой водки, а собаке — курицу гриль.

— Смотрю на тебя и не понимаю, почему тебя все так боятся?

— Потому что многое слышали обо мне.

Я сел рядом с ним прямо на асфальт, не обращая внимания на косые взгляды прохожих.

Меня никогда не волновало мнение других людей.

Достаточно было того, что я сам знал о себе.

— То, что ты топор любишь? — прокряхтел старик, уплетая хлеб, который макал в черную и красную икру по очереди, не забывая про собаку и протягивая кусочки хлеба и мне. — Так это и я слышал. А глаза у тебя добрые, понимающие.

— Я редко бываю такой, — сознался я начистоту, протягивая свой телефон старику. — Присмотришь за ней, пока меня нет?

— Присмотрю! Но шпионить не буду!

Я кивнул с улыбкой в ответ.

— Позвонить сможешь с такого телефона?

— Разберусь, салага!

Так мы и подружились.

С тех пор я заезжал в русский квартал так часто, как только мог, не привлекая внимания Бьёрна и своих парней, а старик рассказывал мне всё, что здесь творилось, пока меня не было.

Он никогда не звонил.

До сегодняшнего дня.

И потому, когда я увидел свой собственный номер на экране нового телефона, сердце дрогнуло.

— Варвар, приезжай. Тут что-то интересное намечается.

— Лиза цела?

— Да! А вот офис ее отца, похоже, грабят дружки того салаги, с которым твоя девчонка уехала.

Я скрипнул зубами от услышанного, тут же срываясь с места и кидая уже на ходу:

— Присмотри там за ними! Я уже еду.

И вот я был на месте, даже если русский квартал располагался в другой части Ванкувера, разделенного проливом.

— У тебя, кроме топора, есть какое-нибудь оружие-то? А то те парни хоть и сосунки, а явно вооружены! Да и вообще, такому бандиту, как ты, даже неприлично без нагана ходить!