Группа уже несколько часов шла по бесконечным тоннелям, которые то пугающе сужались, то раздавались вверх и в ширь, особых приключений пока не было и из живых существ нам встречались только огромные наглые крысы, которые абсолютно нас не боялись, даже тогда, когда безутешный Арканя замахивался на них прикладом пулемета. Барон объяснил, каким изощренным извращениям подвергнется тот, кто выстрелит без команды, и Арканя терпел, и продолжал предаваться горю... у него отобрали, так полюбившийся ему ДШК, и он теперь был вынужден пробавляться заурядным Дегтярем.

Судя по карте, метров через сто должен был быть большой зал, из которого расходилось несколько ходов, в том числе и нужный нам. Барон назначил там привал, но отдохнуть не пришлось... Нарастающий шум показал, что место бивака уже занято. Двое часовых так нанюхались какой-то дряни, что даже Таракан не смог их разговорить, так что пришлось применить визуальную разведку, и оно этого стоило. Наш тоннель выходил в зал почти под потолком, и вид открывался оттуда более чем живописный. Любимый лозунг мародеров и генералов "Кому война, а кому мать родна", действовал тут по полной программе. Бандиты, дервиши, дезертиры, маргиналы всех мастей...Вся эта накипь Гражданской войны пребывала в деловитом кипении. Где-то шел торг, где-то дрались, где-то разбирали тюки с награбленным, где-то предавались наркотической нирване, но в центре зала царил относительный порядок, который охраняло несколько головорезов с новенькими "Али". Сам зал был ярко освещен разномастными электрическими светильниками, к которым тянулась паутина проводов от большого щитка, охраняемого станкачом Виккерса. В центре внимания был экзотический субъект с холеной бородой, который занимался очень важным делом. Перед ним охранники построили полдюжины женщин, одна из которых была явной европейкой, и атаман, судя по всему, выбирал себе пассию на вечер. Деваться было некуда, мы должны были тут пройти, а время поджимало. Барон шепнул в гарнитуру: "Всем к бою, приготовить ноктовизоры, Арканя и Таракан вырубают электричество, потом начинает Тарасюк. Давайте, ребята". Арканя срезал короткой очередью пулеметчиков, а Таракан метнул в сторону электрощита две гранаты. Взрывы и моментально наступившие темнота и тишина были прерваны многоголосым гвалтом, и тут бешеной гадюкой зашипел огнемет старшины, и вопли ужаса волной понеслись по залу. Паника была упорядоченной, так как публика была тертая и привычная к облавам, так что основная масса бросилась к знакомым выходам, только атаман и его охрана предприняли обратные действия. У них зажглось нечто вроде аварийного освещения из факелов, при котором Атаман стал рубить своих неудавшихся пассий устрашающего вида саблей, а охрана попыталась открыть огонь на поражение, но неудачно. Заколотили любимые пушки Барона, две Беретты 93 R. Ударили родные калаши в купе с Арканиным Дегтярем, и поле боя осталось за нами. Заложенный камнем ход в нужное нам ответвление был обнаружен на удивление быстро, и саперы Тарасюк и Аким приступили к своему таинству. И тут, за пять минут до взрыва, из темноты вышел Таракан, тащивший за руку давешнюю европейку из гарема Атамана. Она безумолку восславляла Французских героев, в рядах которых, видимо, оказались все мы. Не успел Барон показать кулак Таракану, как к парочке кинулся помощник Лени-переводчика. Причитая на чистейшем Нью-Йоркском сленге, он кричал, что безмерно рад видеть землячку, которую, как и его, спасли эти благородные французы. Вобщем, Леня решил для нас эту проблему: девицу, оказавшуюся известной американской журналисткой, в качестве спасителя-провожатого увел наверх Ленин помощник, представившийся ее коллегой. И хорошо, а то жалко бы было девчонку.

Один за другим рвануло три заряда. Один запечатал ход, из которого мы вышли, другой открыл нам дальнейший путь, а третий закрыл за нами калитку. А еще через несколько часов стало ясно, что в схему подземелья вкралась ошибка. Мы вышли на необозначенный на плане перекресток, откуда ходы расходились не только в горизонтальные стороны, но и вверх и вниз, а чтобы нам не было скучно - у стены мирно сидел скелет со старинным, густо инкрустированным серебром и камушками ружьем, и целым арсеналом холодного оружия. Тарасюк сразу же прибрал к рукам устрашающего вида кинжал и шлем виде куфии. Как говорила одна юная Леди, «чем дальше, тем страньше и страшнее». Разделяться было не функционально, и поэтому Барон, выбрав ход, ведший в нужном нам направлении, дал отмашку вперед. Ход вел вниз, и был достаточно широким и высоким на всем протяжении. Аким и Леня, с бесшумками наготове, ушли в передовой дозор, они же и обнаружили очередной сюрприз... Тарасюк метался по коридорам, повизгивая и поскуливая от восторга. Бесхозный склад, набитый снарядами, шанцевым инструментом и амуницией, представлялся ему, видимо, одним из районов Эдемских садов. Барон мимоходом пожалел его, сказав одну из своих коронных фраз:

– «Успокойся, старшина, все это изобилие для тебя, как чемодан без ручки. Унести тяжело, а бросить жалко».

Обнаруженный нами подземный склад был весьма своеобразным местом. Часть его залов была чем-то вроде древнего храма, посвященного неизвестно кому. На фресках и барельефах были изображены абсолютно непонятные монстры и, что характерно, - ни одного человека. Двери и перегородки, сделанные, судя по всему, в начале ХХ века, выделялись весьма чужеродными вкраплениями. Везде, где можно, были развешены керосиновые фонари, и часть из них оказалась в рабочем состоянии. Большая часть склада была завалена боеприпасами. Там были снаряда к английским пятидюймовым пушкам и 7,71 мм винтовочные патроны, но нужного в хозяйстве тоже хватало. Не успел Барон удивиться, что никто до сих пор не наложил лапу на это изобилие, как прибежал запыхавшийся Аким и сказал:

– «Там Арканя себе новые игрушки нашел и еще кое-что, но ты, командир, лучше сам глянь, а то там вообще хрень какая-то получается».

И там, действительно, была хрень. В коридоре, в мерцающем свете керосиновых фонарей, стояли два станковых пулемета Виккерса, направленные на в лохмотья расстрелянную деревянную дверь. Из лентоприемников уныло свисали пустые ленты, а пол был усыпан сотнями стреляных пулеметных гильз. Арканя, как наседка над цыплятами, кружил вокруг пулеметов, а Тарасюк, Леня и Таракан выжидающе стояли у двери с автоматами наготове. Барон щелкнул предохранителем Береты (у него, как у курда, патрон был всегда в стволе) и ударом ноги вынес дверь. За дверью была анфилада из трех комнат... В первых двух, кроме канцелярской мебели и каких-то ящиков ничего не было, но зато в третьей вокруг огромного сундука пребывало в различных позах около дюжины мумий в британской униформе времен Первой Мировой войны. Барон, внимательно оглядев зловещий интерьер, скомандовал:

– «Все назад».
– А в коридоре он сказал Тарасюку: - «Чтобы даже близко сюда не подходил», - и добавил для окружающих: - «Вы обратили внимание ребята, что на всех предметах в той комнате присутствует пыль, а сундук как новенький? Не хочу разбираться, что там, да и не могу. У нас другое задание».

Вот такие подземные приключения. А задание мы, выполнили, но это совсем другая история.

Глава 27

У входа в пещеру шел бой… наши сталкеры отбивались от чужих. Чему я вельми обрадовался, ибо на «Молнии» стояли модернизированные «Косилки» и я давно хотел их апробировать в реальном бою и мои карамультуки сработали на славу, не пришлось даже применять аркбаллисты. Мы быстро превратили всех врагов в «ежиков» и выйдя из скрыта, «Молния» приземлилась на небольшом плато перед пещерой и когда я сошел по трапу меня встречала вся сталкерская команда. Первым делом он поблагодарили за спасение, ибо «Шакалы», так называлась банда, напавшая на них, живых свидетелей после себя, как правило не оставляли. «Шакалы» выслеживали успешных сталкеров и грабили их. У моих изыскателей улов был очень хорошим, пять гнезд горных изумрудов и гнездо рубинов. Как мне объяснил Гагдоранд, эти гнезда возникли в местах попадания Боевых молний старых магов, и как раз на Голконде был последний бой древней Магической войны, когда пало большинство Великих магов. Я сразу заинтересовался Боевыми молниями, но выяснилось, что это не заклинания, а оружие, уничтоженное вместе с применением массового заклятия из-за которого на Митгарде до сих пор нет пороха и соответственно порохового оружия (хотя некоторые мысли на эту тему у меня витали, ведь попаданец я блин, или просто пописать вышел*).

Когда мы с Фей зашли в пещеру, то я сразу увидел каменную дверь, покрытую непонятными барельефами и внезапно услышал у себя в голове голос, который поприветствовал Великого магистра, и сразу же на двери вспыхнул зеленый светящийся контур ладони.

Я рявкнул: «Все вон», причем так, что на выходе началась свалка, Фей естественно осталась. Моя чуйка скромно молчала, и я храбро возложил десницу на знак и дверь распахнулась…

Я ожидал увидеть все что угодно, но вот вряд ли это… анфиладу шикарных залов, где на вычурных подставках и постаментов стояли огромные яйца а ля Фаберже. Тут я заметил, что Фей сильно побледнела и на заметив мой удивленный взгляд она огорошила меня следующей информацией, мы находились в акрополе. Точно такой же акрополь есть у нее на планете и там в таких же капсулах похоронены величайшие маги. Что интересно, магический фон в залах был достаточно слабым, а в самом дальнем зале мы обнаружили пульт управления в стиле техно, перед которым в кресле восседал скелет в красной мантии и вот от него магией фонило вельми сильно. И тут у меня в голове снова раздался давешний голос, который огласил просьбу к Великому магистру, закончить блокировку некрополя. Я не стал выяснять, почему меня считают тут Великим магистром и тем более не стал опровергать данный постулат. Согласно подсказки Голоса, я взял с пульта массивный амулет с золотой кнопкой на рубиновой панели (там было еще несколько амулетов разного вида, формы, и размера. Мы с Фей вышли на улицу, я ввел в оцепенение всех окружающих и нажал кнопку на пульте. Горы буквально вздрогнули, я почувствовал вспышку магической энергии и вместо входа в пещеру мы увидели поверхность скалы, а пульт в моих руках, рассыпался в прах. Вот так закончилась очередная практика. Я оставил подробные ЦУ комендантам своих владений и сталкерам,Ю снабдил всех браслетами магосвязи и «Молния» и «Бездна» отбыли в Империю.

*Был такой анекдот… Встречает дворовая дворняга лощеного пса в дорогом ошейнике, который гордо говорит: «Я эрдельтерьер», на что дворняга отвечает: «А я просто так, пописать вышла».

Глава 28

А в Академии начался краткий курс Космогонии ибо по ряду причин он не мог быть «длинным». Космогония тут была своеобразной, ибо местная наука считала что Мир Митгард находится внутри внешней каменной сферы, коей точке зрения соответствовала буквально чудовищная постоянная тропосферная облачность на высоте ровно десять километров, впрочем почему-то свободно пропускающая ультрафиолет и свет местного солнца. Над Жаркими полюсами существовали постоянные стокилометровые пробои в облаках, через которое было видно меняющееся звездное небо (но местное солнце там почему то никогда не появлялось), из за чего там постоянно крутились корабли с учеными звездочетами, и пираты так же прозванные «Звездочетами». Данные пираты грабили научные экспедиции и продавали их оборудование коллегам астрономов. Был один старинный телескоп, который выкупали у пиратов пять раз, но когда шестым покупателем стал Имперский корабль, то по приказу Начальника Багряной палаты Князя Бегсека, на телескоп поставили секретную магическую метку и когда имперских научников ограбили, то эскадрилья Имперских ВВС взяла на абордаж пиратский корабль, а пиратскую гавань сожгла, причем весь пиратский экипаж был повешен на берегу, после чего Имперские научники, могли проплыть до Жаркого полюса и назад в империю на корабле набитом золотом и девственницами и их никто при этом и пальцем не смел тронуть.