Вика вздохнула, а профессор, слегка сдвинув очки к переносице, продолжил:

— Методика состоит вот в чем. Пациенту проводят общеукрепляющий комплекс процедур с повышением иммунитета. Затем медицинскими средствами вызывают остановку сердца. Наступает состояние клинической смерти. Дальше надо очень точно следить за временем: если чуть промахнуться, пациент умирает. Через строго отмеренный промежуток времени у пациента заново запускают сердце.

Теперь Вика невольно зажала рот рукой и смотрела на говорящего почти с ужасом.

— Иногда уже на этом этапе результат бывает фатальным — сердце запустить не удается, — он развел руками. — Другой вариант — пациента вывели из состояния клинической смерти, но он так и остался в коме. В этом случае мы ничего не теряем, но и не получаем никаких преимуществ. Но делаем мы все это ради третьего возможного исхода. После выхода из состояния клинической смерти в организме пациента может произойти как бы перезапуск всех систем организма. В том числе возвращение сознания. И такие случаи в литературе отмечаются.

— И это могло бы нам помочь? — уточнила Инга.

— Как знать. Что дальше — уже другой вопрос. Пациент может остаться инвалидом. Он может снова впасть в кому. Сознание может вернуться не полностью. Тогда он перейдет в вегетативное состояние: первичные рефлексы есть, но мышления нет и уже не будет. В общем, спектр возможных реакций довольно широк. Но шанс на благоприятный исход пусть маленький, но есть.

Теперь профессор обращался прямо к Вике:

— Мы уже начали укрепляющую терапию. Курс занимает три дня. За это время вам нужно принять решение — согласны ли вы и ближайшие родственники пациента на свой страх и риск применить эту методику. Если согласитесь, вы подпишете отказ от ответственности. Тогда в случае смерти пациента, чего нам всем, разумеется, хотелось бы избежать, тем не менее в таком печальном случае вы документально откажетесь от предъявления любых претензий к организации здравоохранения. Это общая практика, необходимая формальность.

Он протянул им несколько листов.

— Вот вам по два экземпляра бланков. Думайте. Советуйтесь. Решайте. И сообщите мне о своем решении. Я понимаю: ситуация непростая. Но шанс есть. Позитивные результаты этой методики в медицине зафиксированы.

Вика беспокоилась напрасно: ей так и не пришлось сказать ни слова. Хотя теперь ее волновали совсем другие проблемы. Оба варианта решения казались неправильными. А необходимость сделать моральный выбор давила почти невыносимо.

И как быть?

— Ну что, «сестрица», что-нибудь надумала?

— Знаете, Инга, я все еще сомневаюсь.

— Понимаю, но время уходит. Мне кажется, нам остается только рискнуть.

— Я боюсь потерять его.

— Видишь ли… если ничего не делать, то мы его потеряем обязательно. А тут все-таки шанс.

— Это да. Ладно, уговорили. Давайте съездим к родителям и подпишем бумаги. Только вместе: вы мне поможете их убедить.

* * *

— Профессор, но с ним ведь все будет хорошо?

— Я надеюсь, что мы хотя бы не ухудшим положение больного. А при хорошем раскладе сможем вернуть его к нормальной жизни.

— Да, я помню. Вы рассказывали. Но…

— Большего я вам обещать не могу.

Вика беспомощно смотрит на Ингу. Та медленно кивает в ответ.

— Хорошо. Вот, возьмите. Мы все подписали.

— Прекрасно. Будем готовиться. Инга Альгисовна, как только установим конкретную дату и время, я сразу вам сообщу.

— Да, конечно. Спасибо вам.

* * *

— Вика, ты куда сейчас?

— Домой. Я вся в сомнениях и…

— Послушай, это еще не все. Давай-ка, дружочек, собирай наших к пяти вечера. Я попробую организовать еще одну важную встречу. Вика, ты слышишь меня?

— Что? А… ладно, я позвоню им. А кто еще придет?

— Увидишь. Не хочу предвосхищать события. Но очинно надеюсь, что нам смогут помочь не только медики.

* * *

— Зоя, рада тебя видеть. Как ты?

— Здравствуйте, Инга. Ну… так, нормально. Что-то случилось? С Ториком?

— Нет-нет, пока все по-прежнему. Зоя, давай-ка в сторонку отойдем.

— Конечно. Что такое?

— Послушай, я понимаю, это совершенно не мое дело, но… Сейчас мне важно это знать. Во время вашей последней встречи, как тебе показалось, Торик твердо решил вернуться или он сомневается?

— Нет, сейчас он уже сам хочет. Видите ли… Я… могу вам довериться?

— После всего? Думаю, да, никаких сомнений. Что-то еще произошло?