Я молча кивнул. Двести пятьдесят тысяч, все, что осталось от состояния, которое три поколения Красновых создавали полвека. Даже на один месяц работы завода не хватит.

А в довершение всего — издевательски-вежливое письмо из банка: «В связи с утратой основных активов вынуждены аннулировать вашу кредитную линию».

За окном снова загромыхало. Теперь грузчики выносили столетний буфет карельской березы. В пустых комнатах гулко разносилось эхо их тяжелых шагов.

Я подошел к окну. В сером утреннем свете особняк, еще недавно бывший средоточием деловой и светской жизни, казался осиротевшим и постаревшим. Как и его хозяин, потерявший все в одночасье.

Ничего, думал я, глядя на погрузку вещей, это еще не конец. Они рано празднуют победу. У меня остается главное: знания из будущего и воля к борьбе. А вещи… вещи можно нажить заново.

У парадного подъезда особняка стоял видавший виды, но верный «Бьюик», тщательно отмытый от весенней грязи. Степан, мой верный шофер, в последний раз проверял двигатель, хотя машина исправна, как всегда.

Рядом переминался с ноги на ногу Семен Анатольевич Голиков, известный в Москве перекупщик автомобилей. Его брюшко туго обтягивал щегольской жилет, а в толстых пальцах нервно крутилась пачка червонцев.

— Машина в хорошем состоянии, — глухо произнес Степан, захлопывая капот. — Следил как за своей. Масло меняли вовремя, свечи недавно поставили новые.

— Да-да, — нетерпеливо перебил Голиков. — Но все-таки пробег приличный. Леонид Иванович, так мы договорились? Восемь тысяч, как обсуждали?

Я молча кивнул. «Бьюик» и в лучшие времена не был роскошным автомобилем, а сейчас, после нескольких лет эксплуатации, приходилось соглашаться на любую цену. Деньги нужны срочно.

— Вот, пожалуйста, — Голиков отсчитал купюры, передавая их Котову, который деловито спрятал деньги в потертый портфель.

Степан в последний раз погладил руль:

— Может, хоть напоследок прокатимся, Леонид Иванович? Как в прежние времена.

Я покачал головой. Не хватало еще расчувствоваться на глазах у любопытных соседей, которые уже собрались поглазеть на очередное падение «бывших».

Два помощника Голикова осматривали машину, придирчиво проверяя каждую деталь. Один из них завел двигатель. Старый «Бьюик» отозвался ровным гулом, словно доказывая, что еще послужит новому хозяину.

— Леонид Иванович, — Степан снял фуражку, обнажив начинающую седеть голову. — Позвольте откланяться. Спасибо вам за все.

— Постой, — я достал конверт. — Вот, рекомендательное письмо. И расчет за два месяца вперед. Ты же знаешь, Рыбинский давно звал тебя к себе шофером.

— Не нужно, — он упрямо мотнул головой. — Я к Рыбинскому не пойду. Может… может, еще пригожусь вам?

Я положил руку ему на плечо:

— Иди, Степан. У тебя семья, дети. А я… я как-нибудь справлюсь.

Он все-таки всхлипнул, прижал конверт к груди и быстро зашагал прочь, не оглядываясь.

Голиков сел за руль, и «Бьюик» медленно тронулся с места. Знакомый силуэт растворился в мартовской мороси, увозя с собой еще один кусочек прежней жизни.

Я стоял на крыльце с небольшим чемоданом, в котором умещалось теперь все мое имущество. Старый портфель с документами, пара костюмов, смена белья.

За спиной хлопнула тяжелая дверь парадного. Михеич в последний раз проверял замки. Через час здесь будут новые хозяева, присланные из жилотдела.

С противоположной стороны улицы доносились приглушенные голоса:

— Это который с заводами-то? Ну надо же, как обернулось…

— А давеча с шофером раскатывал…

— Выходит, не все им, буржуям, масленица…

Я расправил плечи и решительно шагнул с крыльца. В конце переулка громыхнул трамвай, разбрызгивая весеннюю слякоть. Начиналась новая жизнь.

Михеич на крыльце вытянулся, как в прежние времена, и взял под козырек:

— Счастливого пути, Леонид Иванович…

Я лишь коротко кивнул в ответ. Сантименты теперь непозволительная роскошь. Начиналась борьба за выживание.

Заводская контора встретила меня привычным стрекотом пишущих машинок и запахом свежих чертежей. В приемной Головачев раскладывал утреннюю почту, старательно делая вид, что не замечает моего потертого костюма и отсутствия автомобиля у подъезда.

— Финансовый отчет готов? — спросил я, проходя в кабинет.

— Да, Василий Андреевич ждет вас.

Котов, как всегда подтянутый, с аккуратно повязанным галстуком, разложил на столе бухгалтерские книги:

— Ситуация сложная, Леонид Иванович. На зарплату рабочим едва хватает. А нужно еще оплатить поставку угля и сырья на следующий месяц.

— Сколько не хватает?

— Тридцать две тысячи, — он снял пенсне и устало потер переносицу. — Даже с учетом продажи автомобиля, все равно не хватит.