Я с шелестом развернул на столе большую схему:

— Приспосабливаем систему Гастева. Полная реорганизация производства. Три смены без выходных. Автоматизация всех ключевых процессов. — Я начал быстро чертить на схеме. — Здесь и здесь ставим световую сигнализацию темпа работы. Хронометраж всех операций. Почасовой контроль выработки.

— А люди? — подал голос Котов, наш старый бухгалтер. — Такая нагрузка вряд ли им понравится. За просто так.

— Тройная оплата за сверхурочные, — я выложил на стол расчеты. — Премии за перевыполнение. Горячее питание круглосуточно. Организуем отдых между сменами прямо в цехах.

Сорокин склонился над схемой:

— В мартеновском можно поставить автоматическую загрузку. Я уже подготовил чертежи. Сэкономим минут двадцать на каждой плавке.

— Отлично, — я кивнул. — Василий Петрович, — я посмотрел на Зотова. — Вы возглавите группу механизации. Все, что можно автоматизировать, автоматизируем. Все, до чего можно дотянуться.

Я раздал папки с заданиями:

— Протасов — отвечаете за прокатный. Задача — выжать максимум из старого стана. Турчанинов — термичка. Сорокин — организация транспортных потоков. Величковский — круглосуточный контроль качества.

— А социалистическое соревнование? — подал голос секретарь партячейки Гришин, недавно назначенный вместо сбежавшего к конкурентам Лебедева. — Кроме того, нельзя забывать, что до Первомая всего пять дней, люди готовятся к демонстрации.

Я помедлил. Вопрос действительно сложный. Пропустить первомайскую демонстрацию в 1929 году почти немыслимо. Но и терять целый день тоже нельзя.

— Товарищ Гришин, — я заговорил осторожно, — давайте смотреть правде в глаза. Что важнее — пройти в колонне или выполнить оборонный заказ? От которого, между прочим, зависит безопасность страны.

По кабинету пронесся встревоженный шепот. Такие предложения в 1929 году попахивали почти что ересью.

— Я понимаю щекотливость ситуации, — продолжил я. — Поэтому предлагаю компромисс. Направим на демонстрацию минимальную делегацию от завода. А основной состав… — я обвел взглядом присутствующих, — будет держать свой особый первомайский фронт здесь, у мартенов. И это тоже подвиг, не менее важный, чем праздничное шествие.

— Но как это объяснить рабочим? — Гришин нервно теребил край папки. — И руководству партии, само собой?

— Очень просто. Введем новую систему учета личной выработки. Каждый час, каждую смену будем отмечать лучших. Премии утроим. А когда выполним заказ — устроим свой особый праздник. С чествованием героев трудового фронта.

Величковский понимающе кивнул:

— И еще можно организовать специальный выпуск заводской газеты, о тех, кто встретил Первомай у станка. Чтобы все знали, что наш завод даже в праздники стоит на страже интересов Родины.

— Именно, — я с благодарностью посмотрел на профессора. — А теперь давайте обсудим конкретные показатели для каждого цеха. Кстати, насчет социалистических соревнований…

Я приподнялся, расправил поверх первоначальной схемы еще рулоны бумаги.

— Это один из ключевых вопросов, — я развернул на столе заранее подготовленные схемы. — Предлагаю внедрить совершенно новую систему организации труда.

То, что в будущем назовут стахановской, мысленно добавил я, но вслух продолжил:

— Смотрите: каждый рабочий получает личную норму выработки. Не бригада, не смена, а именно он сам. При этом мы детально разбиваем весь процесс на операции, замеряем время, убираем лишние движения. Передовики будут обучать остальных своим методам.

Величковский заинтересованно подался вперед:

— И каждый сможет увидеть свой личный вклад?

— Именно! — я начал быстро чертить на доске. — Смотрите: вот обычный мартеновский процесс. А теперь разобьем его на элементы. Уберем все непроизводительные движения. Правильно расставим подручных. Четко организуем подачу материалов. Ну, мы это и так уже отработали с системой Гастева. Только теперь ориентироваться будем на личный вклад каждого работника.

— Позвольте! — Сорокин вскочил со стула. — Если так перестроить работу, производительность можно увеличить в несколько раз!

— В три-четыре раза минимум, — я кивнул. — Но теперь каждый рабочий будет точно знать, что и как ему делать. И сколько он лично может дать продукции.

Гришин лихорадочно строчил в блокноте:

— А если организовать обмен опытом между лучшими рабочими? Чтобы они показывали свои приемы другим?

— Обязательно! — я достал еще одну схему. — Создадим специальные инструкторские бригады из передовиков. Будем фиксировать и распространять их методы работы. Организуем техническую учебу прямо у станков.