Главный вывод сделанный Лонгином очень обнадеживающий, он не видит пока признаков какой-либо агрессии со стороны Китая и уверен в благоприятном результате нашего посольства.

Яков выполнил свою газовую программу в Порожном и теперь нужны только трубы и резервуары в которых будет накапливаться гелий. По его мнению технологию получения столь нужного нам газа из поднимаемого на поверхность природного уже отработана на экспериментальной установке и остается только построить настоящую промышленную линию.

Я конечно очень доверяю Якову, но пока сам не увижу уже всё это в работе…

Кроме всего прочего Яков привез мне интересную информацию из Минусинска.

К нашему проводнику Луке Ивановичу пришел его хороший знакомый и рассказал о судьбе беспалого поляка.

Как и предсказывал Лука, беглец был сразу же схвачен и доставлен пред светлые очи окружного начальника. Следствие было коротким, жестоким и кровавыми, и поляк в итоге ответил на все вопросы.

После гибели Валенсы он тихо жил в Тобольске, как говорится не отсвечивая. Но потом поляк узнал, что генерал Аксенов все таки нашел того, кто знает тайну «золотых» курганов. А тут на беду внезапно начался любовный роман его сестры, из-за которой в своё время пострадал Лаврентий, с самим губернатором.

Что случилось никто толком не знает, но панечка взяла да померла и не как-нибудь, а в объятиях своего любовника.

Тут и завертелось. Заговора как такового не было, поляк просто неудачно пытался стрелять в губернатора, а потом пустился в бега. Скрыться он решил в Минусинске, рассчитывая узнать тайну «золотых» курганов и накопав золотишка, бежать в Европу.

Но единственная ниточка к курганам уже оборвалась, а беглого пана, как и предсказывал Лука, тут же выдали окружному начальнику стоило ему объявиться в деревне где жил Гаврила. Сделала это его дочь, получив за это большую награду.

Информация Луки о кончине Гаврилы была немного не точной. Несчастный кладоискатель не успел доехать до генерала Аксенова. Его везли со связанными руками и лошадь под ним неожиданно начала бесится и выбросила его из седла.

Гаврила упал с лошади, ударился головой о камень и тут же отошел в мир иной. Так что никакой информации о «золотых» курганах генерал Аксенов не узнал.

Вот таким неожиданным оказался финал истории золота графа Валенсы в котором оказался замещен еще и человек принесший в своё время горе нашему Лаврентию.

В середине октября на удивление стояла сухая и теплая погода. Уже прошел Покров, но снега еще ни разу не было и даже по ночам был легкий плюс.

Машенька хотела на завод ехать вместе со мной, но накануне опять разболелась Софья Васильевна и супруга осталась в Усинске.

Дорога до завода это широкое ровное шоссе с твердым покрытием и ухоженными обочинами. Вдоль него с обеих сторон посажены широкие лесополосы из елок с вкраплениями берез и лиственниц.

От дороги до лесонасаждений мы оставили достаточно большое расстояние, у меня была мечта посадить непосредственно вдоль дороги липы и туи.

Саженцы липы нам привез Никанор Поликарпович. Они были специально заготовлены в двух местах. Из предгорий Кузнецкого Алатау привезли липу сибирскую, а с Манского займища в окрестностях Красноярска еще один вид липы, который встречается только здесь и еще кстати не описан.

В тот же год ламы Сесерлигского хурээ сделали нам подарок — тридцать семь саженцев туи.

Лонгин увидел в оранжереи хурээ, а ей они обзавелись сразу же, достаточно большую тую, которая росла в горшке. Растение ему очень понравилось и он привез мне веточку. Я её естественно опознал и мечтательно сказал, что нам бы такими обзавестись. Туи мне всегда очень нравились. Первый раз я увидел их в Берлине и они запали мне в душу, всегда вызывая у меня воспоминания о счастливых днях мая сорок пятого.

И вот через полгода ламы неожиданно делают мне подарок. Когда я разглядел привезенные саженцы, то просто ахнул от восторга и удивления. Еще бы не удивляться, нам привезли туи всех известных мне пяти видов, в том числе американские и редчайшую сычуаньскую.

В золотых ручках Серафимы Карловны всё это богатство замечательно укоренились и благополучно было высажено вперемежку вдоль дороги.

Но это было не всё, что планировалось высаживать вдоль дороги. Прошлой осенью из Петергофа привезли несколько шишек с петровских голубых елей. И почти сотня будущих красавиц проросла в нашей оранжереи.

На заводе меня ждали с огромным нетерпением. По мере составления своего плана я посылал туда записки с просьбой что-то сделать или приготовить и всё это выполнялось.

Мои уроки физики и труда почти всегда были объединены. За это я много раз получал нагоняи и выговоры в роно. Пару паз меня даже хотели отстранить от работы, но заменить такого многостаночника было не кем, поэтому чиновники в конце концов смирились и оставили меня в покое. Тем более, что результаты моих учеников на различных экзаменах были всегда выше среднего по всему краю и постоянно были призовые места на всяких олимпиадах.