Пошиковать в Вип-апартаментах Колизея мне удалось совсем немного, от силы — всего-то пару дней. А потом подготовка к турниру вышла на финальную стадию. И всех его участников свезли в "олимпийскую деревню", как глумливо ее называл Шварц. 16 крохотных домиков-бытовок стояли в центре футбольного поля на стадионе полукругом, формируя своеобразную арену цирка. На этой арене даже грунт с травой был снят и насыпан песок. Чтоб, значит, всё как в настоящем Колизее было. И второй полукруг там представлял из себя решётчатую конструкцию, со зрительскими местами за ней. Вот натурально на нас, как на диких зверей, приходить глядеть будут. Суки!

Во все комнатки заселились будущие "спортсмены". Даже свободные добровольцы обитали со всеми на общих основаниях. Похоже, что Шварц хотел таким образом подчеркнуть, что все участники находятся в абсолютно равных условиях и ни у кого нет никакого преимущества.

С побегом же у меня всё как-то не заладилось. Нет, возможности-то, вроде как, были, но такие… Не стопроцентные. Нет, будь я один, я, возможно бы, и попробовал, но сейчас-то мне нужно было не столько самому сбежать, сколько Сову вытащить из этой задницы, в которую мы с ней угодили. И вот с ней-то бежать было куда сложнее. Вот реально, камнем на шее она повисла, не давая рискнуть. Ну вырублю я одного охранника, разоружу, может быть, а что потом делать? Что дальше-то? Что? Один бы я ввязался в схватку, пусть и с неясными для меня перспективами, но что при этом делать с ней? С ней-то много не навоюешь. Так что побег мой так и не совершился. Похоже, придётся действительно вырывать её свободу на арене. Ох, не хотелось бы…

Не в том смысле, не хотелось бы, что я не верил в собственные силы (хотя сомнения у меня, конечно же, были. Ну ещё бы! Я ж, всё-таки не такой крутой, как идет про меня молва. А тут реально опытные бойцы подбирались). Нет, главным тут было именно нежелание идти на поводу у жирного борова и убивать таких же, как и я сам, пленных. Всего-то и желающих жить и получить свободу. Просто жить. Уж они-то ни в чём не виноваты. Пусть тут есть и "добровольцы" Вот уж кого я действительно убил бы, особо не переживая. Но, увы. Их всего-то четверо, включая цыгана, а все остальные — такие же пленные. На всех пленных добровольцев никак не хватит.

Впрочем, Сова, которая оковами висела у меня на ногах, не давая возможности сбежать, тут, наоборот — мотивировала меня покруче всего остального. Я должен был ее спасти. Должен! И тут, даже, моя собственная жизнь отходила на второй план. Боюсь, не будь тут Совы, я бы мог смалодушничать, и… Да. Позволить своему пока неведомому противнику по первому бою убить себя. У меня могла бы просто не подняться рука. А может и поднялась бы? Аот уж не знаю. Не могу пока знать. Одно дело убивать в бою, и того, о ком ты точно знаешь: вот он перед тобою, враг. Настоящий, не придуманный. И, совсем другое дело, убивать мальчишку (или девчонку), единственным пригрешением которого является только то, что он такой же пленник, как и ты, и точно так же хочет жить. Это сложнее.

Но вот Сова… Ради Совы я был готов на всё! И, не потому, что она мне так особо дорога (хотя, конечно, и дорога тоже), а потому, что она доверилась мне. И, ещё потому, что она единственная, кто хоть как-то, пусть со скрипом и ошибками, но была бы способна заменить меня на должности главы анклава. И, потому-то, она должна жить и идти на свободу. И, если, ради этого придется убить невиновного… Что ж. Я готов взять и этот грех тоже на свою многострадальную душу.

Так что наступает первое августа, а с ним и первый день турнира. Правда, сегодня, как я знаю, самих боёв ещё не будет. Будет что-то наподобие открытия Олимпиады. Представление участников. Мне в коморку приносят выбранное мной копьё и какие-то невнятные шорты-бермуды непонятного буроватого цвета.

— Что это? — не сразу врубаюсь я

— Твой сценический костюм, — давит лыбу Фикса. — Давай напяливай, а эти ревки скидывай.

— А футболка? — я не спешу их напяливать. Пускай они и поновее тех тряпок, что на мне сейчас одеты, по крайней мере, целые, но я всё равно ощущал какой-то подвох.

— Какая ещё футболка у гладиаторов? Форма одежды номер два. Голый торс. Давай, не люби мне мозги, нам ещё десять человек переодевать да инструктировать.

Я глянул на явно напрягшихся Сиплого с Хлюстом, присутствующих тут же. Сиплый демонстративно потянулся к поясу, где у него болтался шокер. Я не стал лезть в бутылку и скинул свои шмотки и залез в бермуды. Раз уж у них свояформа для гладиаторов… Зачем доводить до конфликта на ровном месте? Этот вопрос не принципиальный.

— Очень хорошо, — Фикса выглядел довольным как кот, сожравший чужую сметану. — А то у тебя вон какой шрам через всю спину. Как можно его под футболку прятать? Такая фактура… Теперь вот ещё что. Когда будут вызывать, тебе вот эту дверь откроют, — Фикса мотнул головой на второю, до сих пор вечно запертую дверь с маленьким окошком в нем, в торце нашей бытовки, выходящую, как раз, на арену. — Ты пройдешь круг по периметру арены и встанешь на свой кружок. Там будут для каждого начерчены на земле.