— Что закажете?

Я быстро ответил:

— Зеркало связи, мне нужно срочно отправить сигнал домой. Накормить и напоить коня. И… что у вас тут можно поесть?

Хозяин понимающе хмыкнул. Отправил во двор мальчишку лет десяти, чтобы тот поухаживал за Сахарком, крикнул куда-то в сторону кухни “Яичницу и хлеб!”, потом еще раз взглянул на меня и уточнил: “Две сковородки яичницы! Два куска хлеба! И горячий напиток!” И протянул мне зеркало.

— Только там заряда на два сообщения осталось. Или одно, если первое будет слишком длинным.

Я замер, тщательно продумывая формулировку. Вот почему писать милой девушке гораздо труднее, чем продумывать заявку на именную стипендию от магистрата? Казалось бы, тут не было никаких жестких шаблонов и правил, однако… Я почесал в затылке и нахмурился. Ладно. В конце концов, если она ушла, то не получит сообщения, а значит, можно не так переживать. Логично?

Градус переживаний снизился примерно на долю процента. Что же.

Я закусил губу и решительно написал на стекле:

“Уважаемая Кэс. С моей стороны было бесконечно безответственно покидать вас на всю ночь, однако я уже близок к удаче. Мне понадобилось поехать в соседнюю провинцию за ингредиентом, необходимым для починки вашего артефакта. В ближайшие пару часов я получу его и поеду обратно. Надеюсь, у вас есть возможность дождаться меня. Чтобы ожидание было комфортным, свяжитесь с харчевней “Пескарь и щука”, там у меня открыт счет, можете заказать все, что душе угодно. Или если вам по вкусу еда в других заведениях, то можете воспользоваться моими финансами — деньги лежат в ящике стола, у окна, в лаборатории. Пароль для открытия — “кинза и василек”. Если же вы посчитаете более приемлемым уйти, то не смею вас задерживать. Однако надеюсь. что вы заглянете в гости сегодня или завтра вечером, чтобы получить свой артефакт в целости и сохранности.

Варт”

Конечно, в один прием такое письмо отправить было невозможно. Я с трудом втиснулся в две отсылки, и то, буквы получились совсем мелкими, в итоге к переживаниям по поводу возможного ухода Кэс прибавились терзания по поводу того, что она возмутится неаккуратностью моего послания.

Правда, яичница (две яичницы!) и хлеб несколько улучшили мое настроение. Ненадолго. После еды немилосердно захотелось спать, и в голову пробрались предательские мысли о том, что никуда от меня роща с цветущими деревьями не сбежит, плюс-минус два часа роли не сыграют, а здоровый сон еще никому в этом мире не мешал… Но я героически отринул их, умылся ледяной водой и спросил у хозяина станции:

– Будьте добры… Я прибыл посмотреть на цветение хьеллс. Не подскажете, где это можно сделать?

– О, вам повезло! – мой собеседник тут же оживился и расплылся в широкой улыбке. – Мой брат как раз лесником работает в ближайшей роще. Водит туда алхимиков, древознатцев, путешественников…

– Отлично! – я улыбнулся. – Тогда расскажите, как туда добраться, и я поеду.

– Да-да, – кивнул хозяин станции. – А коня своего можете оставить здесь. За небольшую плату присмотрю за ним.

– Оставить? Зачем? – удивился я, еще не чувствуя подвоха.

– Ну так зачем он вам в болоте?

– В болоте? А разве хьеллс не…

– Вооот, – наставительно протянул хозяин станции. – Почти все удивляются. Это кустарник. Растет на заболоченных островах. Потому туда без лесника не добраться. Потонете – и поминай, как звали.

Я кивнул.

Лесник. В болоте. Все это начинало напоминать какой-то дурной сюрреалистический сон Я даже украдкой ущипнул себя… Но нет, кажется, все это было реальным И ничуть не походило на подвиг из книг. Впрочем, чем дальше, тем меньше оно походило на что-либо подобное.

Потому что герои из героических историй не плавают по болотам на крошечных хлипких лодчонках, закутавшись в антикомариную сетку и обляпавшись вонючей грязью. И не выслушивают причитания лесника: “Таааак, простите, господин хороший, но тут уже отцвело. И тут тоже. И тут. И тут…”

Правда, примерно через три часа бесплодных поисков лесник посмотрел на меня исподлобья, вздохнул и внезапно спросил:

– А не привез ли с собой господин алхимик живой водички? Вот она б нам помогла…

Кэс

Шею ломило, поясницу дергало, ухо, лежащее на чем-то твердом и теплом, успело онеметь. Хм, никогда еще с утра я не испытывала столь неприятных ощущений. Старость наступила, что ли? Не рановато ли в двадцать три года?

Я потянулась, открыла глаза и… рывком села, разом вспомнив, где я нахожусь. Все еще в доме Варта! Оказывается, я уснула на жесткой софе в лаборатории, примостив голову не куда-нибудь, а на колени к зануде.

Вчера я до поздней ночи перебирала флаконы, демонстрируя их Варту-два, но он каждый раз отрицательно качал головой. В отчаянии я присела подумать, незаметно для себя задремала и проспала до утра: сквозь занавески пробивались яркие лучи восходящего солнца.

Хозяин дома так и не вернулся! Жив ли он вообще? Неожиданно для себя самой я забеспокоилась за ботаника. Что с ним могло приключиться?

— Доброе утро! — радостно поздоровался зануда. — Как спалось?

— Отвратительно! — пробурчала я, прислушиваясь к измученному организму.