Пять часов езды проходят как ни странно быстро. На улице разгар лета, и хоть жара уже прилично припекает, кондиционер в машине не дает нам спечься от жары. Дорога и правда разбитая, но мой внедорожник и не такие колдобины может пройти. Пару раз останавливаемся по пути, чтобы купить воду и размять ноги. Аня не отпускает с рук своего сынишку, постоянно что-то ему поправляет, целует ему щечки. Я невольно любуюсь ей. Несмотря на то, что на ней самая простая и далеко не брендовая одежда, на лице нет и грамма макияжа, а волосы свернуты в гульку на затылке, я не уверен, что видел женщину красивее. Ее лицо светится, а в глазах столько любви и счастья, которые не способен подарить ни один макияж в мире.

Но наше путешествие подходит к концу. Мы наконец то подъезжаем к дому, на который указывает Аня.

Дима

Выглядываю из окна машины и вижу старый дом с покосившимися воротами. Около забора, заросшего репейником, стоит старый жигуленок. Не уверен, что он вообще в рабочем состоянии. Ворота открываются, и из них выбегают двое мальчишек подростков. С любопытством и нескрываемым восторгом разглядывают мою машину. Ну да, по их дорогам такие, наверное, редко проезжают. Когда Аня выходит из машины, они несколько секунд, вылупив глаза, таращатся на нее и на свёрток в руках. Когда видимо соображают в чем дело, с визгом несутся домой, даже не поздоровавшись с ней. Смотрю на Аню и вижу, что она побледнела и судорожно сжала в руках ребенка. Понимаю, что ей страшно, никто из семьи не знает про такой сюрприз. Но это ее семья, рано или поздно ее простят и ребенка примут. По крайней мере я на это очень надеюсь.

— Ну, что ж Аня, ты дома, сдаю тебя с рук на руки. За ребенком смотри, к рукам сильно не приучай.

Она как-то обречённо кивает, смотрит на меня глазами, в которых вижу страх и наворачивающиеся слезы.

— Спасибо вам, Дмитрий Александрович. Вы так мне помогли. Я вам очень благодарна! Вы очень очень хороший человек…

— Ой, не надо тут мокроту разводить. Я нормальный человек. Любой бы помог на моем месте.

Аня хочет что-то еще сказать, но молча кивает, поворачивается и походкой, обреченного на казнь, идёт к дому. Сердце неволько сжимается, когда наблюдаю за ней, как сгорбилась ее спинка и поникла голова. Но гоню свою жалость от себя, в конце концов в родную семью ее привез, а не пойми куда. Когда подходит к воротам из них выходит мужчина. Майка алкоголичка обтягивает его немаленький живот, а весь образ завершают спортивные штаны с растянутыми коленями. Он немного растерянно смотрит на Аню, потом на ребенка, и, выпучив глаза, с непониманием в голосе спрашивает:

— Аня? Ты? Не понял, ты что здесь делаешь?

Потом его глаза окончательно останавливаются на свертке в ее руках, и до него видимо доходит, что Аня тут делает.

— А это что такое? Ты что ребенка нагуляла? Говорил же не будет ничего хорошего от всех ваших университетов! Оля, Оляяяя… иди посмотри, какой сюрприз тебе дочка принесла.

В это время из ворот выскакивает худощавая женщина в потертом халате, и начинает причитать:

— Ох ты боже мой, что тут происходит, — подбегает к Ане и с таким же ужасом в глазах смотрит то на нее, то на ребенка.

— Да, вон к чему ее учёба в столице привела. Говорил в швейную мастерскую ее, да замуж. А кому она теперь с этим прицепом нужна будет? И куда мы их поселим? Пока Ирина дом восстановит, что делать будем? Куда их?

Женщина подходит совсем близко к девчонке и оплеуху отвешивает. Приличную такую. Вижу издалека как девчонка трясется и плакать начинает.

— Ты что удумала? В подоле нам принесла! Как мы в глаза соседям смотреть будем? Все ее в город тянуло! Учиться ей надо было, хорошей жизни хотела. А теперь, как жареный петух то в зад клюнул, к нам прискакала! — женщина начинает охать и причитать. Гляжу из соседних домов уже люди стали выходить и с любопытством наблюдают за развернувшимся представлением.

— И что люди то скажут. Родила, одна, без мужа…

— Ну почему без мужа? — это я сейчас говорю? Придурок, ты на озере уже должен быть, да в воде плескаться. — Я муж.

Вокруг воцаряется полная тишина. Все, включая Аню, смотрят на меня с удивлением.

— Так что ж вы молчали то? Стоите в стороне, откуда ж мы знаем то, — отойдя от первого шока, женщина с изумлением начинает поправлять платок на голове, и на меня во все глаза таращится.

Ну да, я и должен в стороне стоять, так нет влез опять не в свое дело.

— Что ж на улице то стоите. В дом проходите, чай попьем. Переночевать только у нас не получится, все комнаты заняты. У старшей то недавно пожар случился. Пока у нас ютится со всей семьей. До зимы надеемся восстановить уже, — женщина открывает ворота и просит нас следовать за ней. Отчим Ани смотрит на меня с прищуром и внимательно сканирует лицо, пока прохожу мимо него. Вижу, что сомнения его гложут, но сказать ничего не решается.

Ну что ж, деваться теперь некуда, захожу в дом и сразу оглядываю обстановку. В первую очередь в глаза бросается бедность, которую как ни прикрывай, а все равно видно. Старые обшарпанные обои, мебель, наверное, старше моего отца. Под ногами скрипит старый деревянный пол. Младшие выглядывают из-за угла, и о чем-то перешептываются. Меня как чудо света рассматривают. В гостиной нас встречает молодая женщина, у ее ног мальчишка лет трех, а на руках маленькая девочка. Понимаю, что это скорее всего старшая сестра Ани, уж очень на их мать похожа. Видимо слышала весь наш разговор, оно и не мудрено, нас, наверное, вся улица слышала. Смотрит таким оценивающим взглядом, и руки мои изучает.

— Ну, здравствуйте. А где кольца ваши? Раз женаты?

— Официально ещё не регистрировались, но это вопрос времени, да Анют? — приобнимаю ее за плечи, на что она удивлённо на меня смотрит, в глазах полное непонимание происходящего.

— Д…ддаа… — малышка в тихом шоке и выдавить из себя больше ни слова не может. Ну это даже хорошо, а то начнет ерепениться, и все испортит.

Нас сажают за стол, а мама Ани тем временем быстро ставит нам чай и пирог.

— Ну, надо же. Аня, а что ж ты молчала? Мы же ни сном, ни духом…