На заре в лагере был задержан маленький друз. На этот раз он попал в руки белого патруля, который не стал долго разговаривать с ним, на подобие черного Убинги. Друз был доставлен в разведку. При обыске у него обнаружили маленькую коробку с дорогими папиросами, и один из офицеров вдруг узнал в них те папиросы, которыми капитан де-Сангильер из патриотизма угощал всегда англичанина Джексона. Это показалось весьма странным в связи с самоубийством капитана. Папиросы были разломаны и тщательно исследованы. В мундштуке одной, лежащей наверху плотного ряда других, была обнаружена при этом свернутая в трубочку маленькая записка. Ее развернули и прочли. В записке, в краткой телеграммной форме, передавалось: очеретная цель похода, состав частей, тайная диспозиция. Теперь стало ясно, почему майор Джексон любил курить папиросы Сангильера только у себя дома. Никто не проронил ни слова. Все сидели, точно оглушенные разрывом крупного снаряда. Кто-то нервно кашлянул.

В углу жался маленький друз. Он сидел и думал только об одном: почему не успел он захватить всех папирос капитана?..

Час спустя он был расстрелян…

Рассказ Вентуры Гарсии Кальдерона

С Испанского Перев. С. Кублицкой-Пиоттух

Иллюстрации С. Мочалова

«Надо изо всех сил ухватиться за убегающую черепаху и одним толчком перевернуть ее на спину. И она, вытянув четыре ножки вверх в воздух, остается лежать неподвижно на земле. Только тогда можно решить, стоит ли ее печь. Затем ударом мачетты отделяют ее щиток, и в этой естественной кастрюле, дарованной отцом — Солнцем мужчинам моей страны, приготовляют кушанье, достойное инков и богов»…

Джулио Видаль точно следовал этой инструкции, данной ему одной престарелой индианкой, и штук двадцать гигантских черепах с треском успело плюхнуться в воды ближайшего озера. Вдруг пронзительный крик заставил его приостановить работу. Это кричала не обезьяна-ревун. Он быстро побежал к своей хижине, отстоявшей на расстоянии нескольких сот метров, с удивлением глядя на пронесшихся мимо него галопом диких свиней, по следам которых бежал великолепный тапир.

— Это ты кричала? — с тревогой заорал он в дверь.

Молчание. На полу хижины лежала без сознания его юная жена, укушенная одной из тех маленьких змеек, которые почти никогда не бросаются на человека. Теперь оставалось применить только крайнее средство: он насыпал пороху на место укуса и поджег. Мясо повисло мелкими лохмотьями.

И только сейчас он обратил внимание на все возраставшее тревожное возбуждение, охватившее его домашних животных. Маленькая мартышка с личиком монаха нервно суетилась, бегая на железной цепи. Великолепный попугай ара с широко распущенными крыльями, сверкавшими как краски палитры, свешивался с крыши, судорожно суя клюв в бамбук. Даже маленькие светлячки, которыми по вечерам его жена иногда украшала свои волосы, засветились зеленым светом. Какую же опасность почуяли они?

Джулио Видаль, сколько месяцев в этом заброшенном уголку Лорето, не знал еще, что такое первобытный лес. А его индейцы ушли далеко — они рассыпались по лесу, собирая горшки с молоком, струившимся из надрезанных каучуковых деревьев. Чувство отчаяния на один миг охватило его. Но это не был человек, который так легко поддается панике. Он, как умел, наложил жене повязку, а затем вышел из хижины. Странное зрелище открылось перед ним при свете восходившей чуть желтоватой луны.

Ветви и орехи с треском падали на землю — это убегали обезьяны. Все, кто жил в лесу, искали спасения, и это шумного бегства не могло действовать успокоительно на нежные нервы белого человека. Кругом, до самой опушки, ничего не видно — только бурая земля. Но разве не казалось по временам, что она движется, как море фосфоресцирующим светом гребне волн? — Как какая-то концентричная лавина, она напирала на темную хижину. Нет, у земли при лунном свете не бывает этого блеклого, металлического блеска!

Медленно, медленно, подкрадывались волны, и через час неподвижного ожидания Джулио Видаль к своему ужасу мог различить бурые головы исполинских муравьев.

Малютка макако начал всхлипывать, как маленький ребенок, попугай ара стал в комичном отчаянии вырывать у себя перья, которые, медленно колыхаясь, падали на землю, как какие то сверкающие цветочные лепестки. Джулио Видальстал раздумывать: может быть, стоит попытаться пробраться к озеру через эту кишевшую массу? Несмотря на риск споткнуться и уже никогда не встать… Это был выход! Ну, а его молодая жена? Что станет с ней? Теперь она спала, совершенно истощенная страданиями и волнением. Унести ее на спине? Невозможно! Уж лучше забаррикадироваться и щели в стенах замазать мягкой резиной. А тех исполинских насекомых, которые по одиночке могут проскользнуть в хижину, он сможет легко уничтожить.