Вести хозяйство в джунглях — дело не легкое. Обыкновенное кушанье — цыпленок три раза в день, который приготовляется вам поваром-китайцем. В джунглях держат цыплят в курятниках сотнями, но яиц не достанешь нигде. Яйца — доход повара, он получает их в придачу к цыплятам и их нужно уже потом покупать у него.

Уэльс однажды отправился с малайским мальчиком на рыбную ловлю. Мальчик взял с собой около двадцати удочек, длиною фута в два, и воткнул их на рисовом поле, закинув крючок в болотистую воду, стоящую на поле. Потом он принялся обходить удочки и снимал с каждого крючка маленькую рыбку, длиною дюйма в три. Поймав с сотню таких рыб, мальчик с инженером вернулись на сухую почву и малаец стал бросать рыб на землю. Рыбы мгновенно надувались воздухом и лопались, как резиновые шары.

Малайцы не любят работать. Большая часть их пищи не требует приготовления, а растет, не требуя ухода. Малайцы только возделывают рисовые ноля. Обезьян они учат лазить по деревьям и сбрасывать оттуда кокосовые орехи. Обезьяны знают два малайских слова: «зрелое» и «зеленое» и бросят вниз такой орех, какой скажут.

Малайцы так не любят беспокоить себя работой, что уверяют, что один из их любимых плодов съедобен только тогда, когда сам падает с дерева Когда плоды начинают созревать, малайцы огораживают дерево, чтобы защитить его от животных. Внутри загородки они строят хижину, в которой сидят и жуют бетель, пока плоды не созреют и не упадут сами.

В джунглях все, даже живущие там европейцы, носят туземную одежду. Эта одежда состоит из «саронга», что означает обертка. Она похожа на мешок, фута в четыре длиною и такой же ширины. Этот мешок одевают через голову и умеют очень красиво драпировать. Женщины носят еще короткие кофты. Саронги шьются из ярких шелков, прекраснейших оттенков.

СОЗВЕЗДИЕ «ДЫМТРЕСТА»

Юмореска И. Ивановича

Иллюстрации В. Селиванова

В Дымтресте ждали нового Зава.

Канцмуравейник подтянулся. Никто не опоздал более 120 минут, кроме Сюкина. Сюкин был ответственным хранителем журнала своевременного прихода ни службу, или сокращенно: Жохр. Когда он вошел, крысовод Притыкин, заведующий архивом, громогласно ему объявил:

— Большой рефрактор наготове!

— Как звездное небо? — спросил Сюкин.

— «Сириуса» пока невидно. «Малый Пес» исжевал себе всю бороденку. «Глаз Тельца» вылезает из орбиты, — волнуется.

— По чему заметно?

— По «Млечному пути» ходуном ходит.

Сюкин хихикнул.

— Временное затмение… Жди каникул…

Завхоз Гужеедов перетряхал золу в печке. Рассердился.

— Опять— тарабарщина? Волынщики…

— He тaрабарщина, астрономия, — пояснил Сюкин. — Ликвидните-ка безграмотность, Пал Палыч.

— Еще кого ликвиднут — вопрос… — донеслось из печки.

В дверь протиснулся пухлый ворох бумаг, плюс — пухлая секретарша с глазами коровы.

— Где все рассыльные? Не дозвонишься… — с трудом вытиснулась в корридор.

— «Альдебаран» или «Глаз тельца» в поисках «Гончих Псов». — Сюкин подмигнул Притыкину: «Убывает»?

— На ущербе. Опять завертелась по прежней орбите, — хихикал другой «астроном».

— Но в иной плоскости эклиптики. Ха-ха!.. Хвост кометы!.. Хо-хо! Центр потеряла!..

Пишбарышня Гулькина, с ожесточением насиловавшая машинку, передохнула и попудрила нос:

— Как вы, граждане, не умничайте, а понять все можно…

— Вам ли не понять! Ведь и вы, Тамарочка, к созвездию «Большого Пса» причастны, — съязвил Сюкин.

— Звездочка «ню», шестой величины, — подтрунивал Притыкин. — Ныне — идет попятным движением…

— И ничего подобного!.. — пишбарышня надула губки и с удвоенной энергией обрушилась на машину.

— Тьфу!.. Обормоты! — Гужеедов выругался и вышел, оставив за собой след золы.

— Чего «Волопас» злится? — спросил Сюкин. — Ишь ты, целую угольную шахту отрыл…

— Ключ от кабинета Зава потеряли. Замок ломать пришлось, так вот ищет задним числом.

— «Что потеряешь раз, того уж не вернешь» — запел Сюкин. — С нашим прежним Завом многие что-нибудь потеряли… Даже своих «спутников»… Анна Пална! — лягнул он вторую машинистку, что, ваш жених нашелся?

Та сердито встала и, хлопнув дверью, вышла.

«Астрономы» заржали.

— Тоже хвост угасшей кометы…