Шрифт:
— Казума, — она закрыла ему рот ладошкой, — может, сначала выберемся отсюда?
Глава 2
Казума осторожно вернулся в дом. Сердце билось как сумасшедшее — он только что проводил Рин через чёрный ход, и последний их поцелуй всё ещё горел на губах.
Его мысли прервал стон с дивана. Харука, свернувшись калачиком, спала, используя колени Юкино как подушку. Сама Юкино тоже дремала, откинув голову на спинку дивана. Вокруг них живописно располагались пустые бутылки и коробки из-под шоколада.
— Ммм… сколько времени? — пробормотала Юкино, приоткрывая один глаз.
— Семь утра, — Казума постарался звучать как можно более непринуждённо. — Решил проверить, живы ли вы после… эм… вечера утешения.
— Ох, — простонала Юкино, пытаясь пошевелиться, но замерла, вспомнив про Харуку на коленях. — Кажется, мы немного увлеклись…
— Немного? — Казума приподнял бровь, разглядывая батарею бутылок. — Да у вас тут целый фестиваль получился.
— А ты чего такой бодрый? — Юкино прищурилась, разглядывая его. — И… счастливый?
Казума почувствовал, как краска заливает щёки:
— Просто хорошо выспался. Да и вообще…
— Кенджи… придурок… — пробормотала Харука во сне, заставив их обоих вздрогнуть.
— О да, — вздохнула Юкино, осторожно поглаживая волосы подруги. — Ты не слышал, какие откровения тут были ночью. Оказывается, наш баскетбольный принц тот ещё…
Она осеклась, заметив что-то на полу возле дивана:
— Это что, женская заколка?
У Казумы похолодело внутри: «Только не это! Неужели Рин…»
— А, это моя! — вдруг пробормотала просыпающаяся Харука. — Наверное, выпала, когда я… Ой, моя голова…
Казума выдохнул с облегчением. Но заметил, как странно смотрит на него Юкино. Будто что-то подозревает?
«Кажется, — подумал он, направляясь на кухню делать кофе, — эта игра в прятки будет сложнее, чем мы думали…»
— Дамочки! — Казума гремел на кухне кофейником, — кому сколько ложек антипохмельного эликсира?!
— Не ори, — простонала Юкино, массируя виски. — Лучше скажи, почему ты такой сияющий? Будто проглотил радиоактивную пилюлю.
— Эффект эволюции! — он подмигнул, расставляя чашки. — Помнишь, проходили на биологии: организм адаптируется к условиям среды. Вот я и адаптировался к роли заботливого сводного брата!
— С каких пор ты цитируешь биологию? — Харука приподняла голову, тут же об этом пожалев. — Ай…
— Может, влюбился? — ехидно предположила Юкино. — К предмету, конечно.
Казума поперхнулся кофе:
— Что? Нет! То есть… я просто… развиваюсь как личность! Вот, даже научился варить приличный кофе!
— Кстати о развитии, — Юкино принюхалась. — Почему от тебя пахнет женскими духами?
— Новый освежитель воздуха! — выпалил он. — Называется «Утренняя роса в женской раздевалке»! То есть… «Весенний сад»! Купил вчера, когда вы были на танцах!
— Ну-ка принеси! Понюхаю! — Юкино прищурилась.
— Пожалуйста, не так громко, — простонала Харука. — У меня в голове происходит ядерный взрыв…
— Кстати о взрывах, — оживился Казума, радуясь смене темы. — Вы в курсе, что общего между похмельем и термоядерной реакцией? В обоих случаях что-то расщепляется, выделяется энергия, ну, и потом все жалеют о последствиях.
— Ты что, ещё и физику начал учить? — Юкино посмотрела на него как на инопланетянина.
— Расширяю кругозор. Между прочим, полезно для общего развития.
В этот момент сверху донёсся какой-то стук.
— Что это? — Харука попыталась сфокусировать взгляд на потолке.
— Наверное, тот самый кот решил вернуться за добавкой жасминового чая, — улыбнулся уже спокойно Казума. — Пойду проверю.
Когда Казума скрылся наверху, Юкино отпила кофе и внимательно посмотрела на Харуку:
— Он ведь в тебя влюблен.
Харука замерла с чашкой у губ:
— Что?
— Ну, то его признание, — Юкино откинулась на спинку дивана. — Ещё в мой первый день в вашей школе.
Харука поставила чашку на стол:
— То… то была шутка, — она нервно заправила волосы за ухо. — Я же говорила ночью — он просто пытался выгородить меня. Ну, знаешь, чтобы все не думали, что я встречаюсь со школьным изгоем.
— Хм, — Юкино задумчиво покрутила чашку в руках. — Только вот что-то мне кажется, он не шутил. И когда мы с родителями застали вас спавшими… Я видела его глаза в тот момент. Там было что-то настоящее.