Во мне все падает. Обваливается аварийная конструкция, на которой я спешно возвела фундамент наивного чаяния достичь столь желанной, что довело до абсурдных решений, близости с Ксюшей.

— То есть, загробный мир существует? — и все же умудряюсь зацепиться за обугленную щепку, удерживающую от погребения под разбитыми надеждами.

— Можно взять вашу руку? — избегая объяснения, спрашивает Людмила.

Я с готовностью протягиваю длань. Ведунья переворачивает ее раскрытой ладонью вверх и накрывает своей. Неотрывно смотрит мне в глаза, что-то в них читая. Затем отодвигает стул и склоняется надо мной, теперь уже прикладывая руку к нижней части моего живота.

— Холодно, — на выдохе произносит Людмила. — Дочка была единственным ребенком, — я киваю, хотя она не просит подтверждения, да и не видит, что я головой качаю. — Красивая, яркая девочка. На вас очень похожа, — отстраняет ладонь и возвращается на свое место. — Еще есть возможность забеременеть. Вижу числа. Сорок три, сорок четыре. Вы немного моложе… Время — худший враг. Не затягивайте.

Я обращаю взор на мужа, позволив себе улыбнуться краешком рта. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Для него это дешевая сказка. Когда Людмила поворачивается к Матвею для того, чтобы взять за руку, он всем своим видом демонстрирует непреклонную предвзятость к происходящему.

— Дочку очень любили, и мало кто — даже ваша жена — способен понять, чего вы лишились с ее уходом. Потеря одна, а боль у каждого своя. Не похожая. У вас горько на душе, у нее пусто.

Ведунья смолкает, крепче сжимая ладонь не впечатленного Матвея.

— Не могу разобрать… — спустя несколько минут гнетущей тишины изрекает Людмила. — Почему-то вижу еще одну девочку. Маленькая, темненькая…

Я приободряюсь. Должно быть, она имеет в виду нашего будущего ребенка.

Матвей исподлобья сверлит глазами ведунью, не выдерживает и разрывает контакт. Людмила, встрепенувшись, открывает глаза и промаргивается. Мы смотрим на него с удивлением. Что такое?

— Короче все ясно, — муж резко встает на ноги. — Довольно с меня этого цирка.

Отыграв грубую эскападу, он ретируется из зала, шуршит верхней одеждой в прихожей и бесцеремонно хлопает входной дверью.

— Простите, не знаю, что на него нашло… — бормочу я, собираясь пойти за ним. Неловко-то как.

Неожиданно Людмила меня останавливает, удерживая за локоть.

— Не хотела говорить при нем то, что увидела. Ребенка сможете родить от другого мужчины. Не суждено вам с мужем наблюдать, как стареют ваши общие дети. Несовместимы вы.

Я отдергиваю руку, столбенея от шока. Что она несет? Столько лет в браке, и несовместимы?!

— Это уже чересчур, — процеживаю я.

Она поджимает губы.

— Я говорю лишь то, что вижу. Прошу прощения, если моя прямота вас разочаровала. Вы прилетели ко мне за утешением, я понимаю. Очень жаль, что мне не удалось вам его дать.

Я расплачиваюсь за сеанс и покидаю дом.

Все было зря.

«С рождеством, Варюша. Мне тебя очень не хватает. Хочу, чтобы ты знала», — пишет мертвец.

— Здравствуйте, могу я вам что-нибудь подсказать? — дает о себе знать продавец-консультант магазина бытовой техники и гаджетов в молле, одетый в отутюженную белую рубашку, с прилизанными черными волосами и цепким взглядом карих глаз.

— Здравствуйте, да, — я убираю телефон в карман. — Мне нужна камера.

Он сверкает белыми ровными зубами, запасается воздухом и принимается сыпать уточняющими вопросами, далее из полученной конкретики предлагая несколько вариантов. Характеристика каждой камеры с педантичной точностью отскакивает у него от зубов. Изобилующее количество технических подробностей сбивает с толку, мы словно говорим на разных языках. Заметив, наконец, мое замешательство, молодой человек снисходит до примитивного диалекта, и дышать мне сразу становится легче, потому что распознаю знакомые слова.

Полчаса спустя с банковского счета списывается кругленькая сумма за камеру с функцией спортивной съемки, линзу и объектив. Фототехника безбожно дорогая! Осталось приобрести некоторую атрибутику для активного вида отдыха с теплой одеждой и обувью, арендовать машину для поездок по бездорожью и продумать, с чего начать путешествие по Кольскому полуострову. А главное, не забывать молиться, чтобы погода не свихнулась в неподходящий момент и не свернула мои планы.

Пока не вычеркну из списка Ксюши все места, которые она не успела посмотреть, не вернусь в Москву.

— Варвара!

Я торможу посреди широкого холла у небольшого фонтана и оглядываюсь по сторонам в поисках окликнувшего. В глаза сразу бросается морковно-рыжая искусно всклоченная шевелюра и внушительный рост, на который оглядываются мимо идущие представительницы противоположного пола. Впрочем, там есть на что посмотреть помимо завораживающей величины. Выделяется вязаный красный свитер с мультяшным оленем под удлиненной черной паркой. Встретившись взглядами, я приветственно улыбаюсь Апрельскому. В ответ он машет поднятой рукой и отправляет в урну бумажный стаканчик из-под кофе.